«Цифровая экономика — это будущее»

Будущее, доступное сегодня. Интервью с Еленой Коротковой

Руководитель Центра городской экономики КБ «Стрелка», преподаватель кафедры территориального развития им. В.Л.Глазычева РАНХиГС. Инженер-экономист (городское строительство), канд.экон.наук (РЭУ им. Плеханова), Postdoctoral Researcher в Technion (Israel Institute of Technology), исследователь (SPURS alimni MIT (Massachusetts Institute of Technology)).

Начать хотелось бы с понятийного аппарата. Цифровая экономика, умная экономика и экономика умных городов – это об одном и том же, или есть разница в этих понятиях?

На сегодняшний день эти понятия имеют множество определений, но смысл во всем этом следующий. В связи с появлением новых цифровых технологий возник довольно большой объем новых взаимосвязей, новых транзакций и новых типов взаимодействия между старыми факторами. На самом деле сейчас особенно ничего не поменялось: есть покупатель и продавец, раньше они общались в магазине лично, а теперь они общаются при помощи, например, приложения. Человек выбирает нужные товары и посредством доступных и предлагаемых технологических решений расплачивается с продавцом. В физическом мире есть пассажир и трамвай. Раньше взаимосвязи не было: пассажир ждет, гадает, когда трамвай придет, а трамвай сам по себе едет. Сейчас между ними возник новый уровень взаимосвязи: умное табло на остановке показывает, через сколько минут придет троллейбус, приложение позволяет отследить местонахождение трамвая. В этом смысле цифровая экономика или умная экономика возникает потому, что смыкаются два физических объекта, возникают какие-то новые смыслы.

Появляются и новые виды заработка. Лет 40 назад никто не думал об SMM, а сейчас это вид деятельности, с помощью которого можно вполне успешно зарабатывать деньги. В этом смысле действительно есть некий объем новых сделок, новых технологий, которые в принципе объединяются понятием «цифровая экономика», хотя потребности у людей не изменились. Просто теперь услуги возникают в виде новых технологий, появляются новые виды бизнеса.

Экономика умного города, экономика «неумного» города – одна и та же. Город выполняет примерно одни и те же функции: предоставляет возможность жить, работать, заниматься спортом, проводить досуг, встречаться, общаться. Когда мы говорим о том, что это умный город, мы говорим о том, что некоторые процессы и события происходят чуть быстрее (если мы заменим вещь на такую же, но в цифровом виде) или создаются другим методом, с помощью машин. Как нужен был свет вечером в городе, и на это город должен был тратить деньги, так свет нужен и сейчас вне зависимости от того, насколько умный или цифровизированный у вас город. Новая цифровая экономика возникает, когда город каким-то образом «понимает», что где-то сломался фонарь или на дороге появилась яма. Проблему нужно устранить как можно более эффективно. И тогда возникают новые технологические решения, формируются некие экономические эффекты. То, что раньше мы делали руками, теперь делается двумя кликами. Мы можем собрать гораздо большее количество информации, разом ее проанализировать, вывести какие-то паттерны.

Какие показатели свидетельствуют о степени цифровизации экономики города и региона?

В принципе здесь ничего сложного нет. Если вы возьмете валовый городской продукт и посмотрите, какое количество этого продукта производится в отрасли, связанной с цифровыми услугами, это и будет показатель степени цифровизации. Это если строго относиться к понятию «степень цифровизации экономики города». Например, столько, сколько компания «Яндекс» занимает в валовом городском продукте Москвы, и есть степень цифровизации экономики.

Как современные технологии меняют городскую экономику?

Они ее не меняют, скорее развивают и расширяют. Здесь я бы говорила о некоторых эффектах от цифровизации и использования различных умных инструментов в городской среде. Нужно четко понимать, что есть некоторые эффекты, и не все они, как ни странно, положительные. Во-первых, давайте представим, что в каком-то городе начинают вводить цифровые инструменты в разных отраслях жизни. Ставят датчики на мусорные баки, чтобы они давали сигнал, когда заполняются, или начинают следить за освещением. Какие прямые эффекты от этих решений? Какие-то процессы становятся экономичнее: вы не гоняете мусорную машину по всему городу, вы можете оптимальным образом выстроить маршрут, сэкономив топливо и время занятости водителя. Вы даете возможность людям следить, где находится трамвай, и они начинают рациональнее использовать свое время. Освобождается некий временной ресурс.

С одной стороны, это хорошо, но с другой есть негативные последствия. Если раньше нужна была работа шести дворников, а с цифровизацией ряда процессов требуется всего два, то возникают четыре безработных человека. С точки зрения тех, кто платит за эту услугу, это суперэффект, с точки зрения общей городской экономики суммарный эффект может оказаться и нулевым, а может — и негативным, потому что некое количество людей теряет работу. Мы говорим, что скоро роботы или машины нас заменят, и они вполне могут заменить некоторые профессии. В этом смысле перед городом встает задача, как обеспечить занятость тех людей, которые остались не у дел. Как правило, мы оптимизируем и автоматизируем простые операции. Их исполнители чаще всего не обладают знаниями, применимыми на новом витке развития, например, обслуживание высокотехнологичных систем, разработка программного обеспечения и прочее. Вместе с тем у города возникает иная потребность, у него есть новая работа для людей другой квалификации. Например, город закупил готовую систему, кто-то внутри города должен ее понять, установить и в дальнейшем обслуживать. И это положительный эффект.

Таким образом, новые технологии – это качественно новый рынок труда, который возникает в городе. Это потенциальные заказы на высокотехнологичные продукты, может быть, даже для собственного внутреннего рынка, если в городе есть сильный технологический вуз, например. Это то, о чем мы все говорим: нам нужно предлагать людям новую интересную работу в цифровой среде, чтобы они не уезжали из региональных городов в Москву или за рубеж. Мы должны загружать интересными заказами наши вузы. На мой взгляд, это очень важный и интересный эффект, о котором руководители городов всегда должны помнить. Необходимо подчеркивать, сколько новых высокотехнологичных рабочих мест возникло в городе в связи с тем, что город установил какую-то систему, какое количество заказов было размещено в местных вузах, в местных IT-компаниях. Это уже третичный сектор, та новая экономика, и сейчас в городском секторе она может развиваться. Чем больше компаний, чем больше людей будет занято именно в этом секторе, тем сильнее будет меняться структура экономики города. Эта сфера достаточно дорогая. Единица продукта, который производит эта сфера, в разы дороже, чем единица продукта, производимого на сталелитейном заводе, как это ни печально звучит. Поэтому для каких-то городов эти изменения могут стать заметными.

При этом в России есть большое количество городов, где нужно очень сильно постараться, чтобы цифровизация как-то встряхнула структуру экономики. Например, в моногородах и городах с огромным количеством мощных промышленных предприятий, где производится дорогая продукция и где занято много людей. Для того чтобы сектор цифровой экономики занял хотя бы сколько-нибудь значимый сегмент, там должна заработать Кремниевая долина! Придется сделать настолько большой сектор цифровой экономики или настолько уменьшить объемы уже существующих секторов городской экономики, чтобы на их фоне цифровой стал более «выпуклым».

Сильный перекос в сторону цифровой экономики – это история о городах с уже развитой сервисной экономикой. Это Москва, например, где уже не так много промышленных предприятий, а сервисно-цифрового сегмента довольно много. Это интересный кейс и для городов, в которых вся промышленность загнулась, но остались люди с инженерным или IT-образованием. Эти города могут быть претендентами на то, чтобы стать интересными местами, где пишутся программы и возникают новые цифровые продукты. Большой плюс для нашей страны, что этот рынок труда не требует личного присутствия. Вы можете писать программу, а ваши программисты могут сидеть по всей стране. Это шанс на то, чтобы мы не «высасывали» в Москву всех людей из регионов, а дали им работу в их сегменте вне зависимости от города.

В текущих условиях бюджетного дефицита во многих российских регионах программы цифровизации обоснованы? Не преждевременны ли они?

Важно помнить, что цифровизация – это не всегда самые дорогие датчики и новое дорогостоящее программное обеспечение. Сделать открытую карту в «Яндексе» (инструмент работы с онлайн-картами «Яндекс.Конструктор» – прим. ред.), чтобы жители города писали, где у них постоянные свалки и какие ямы в асфальте их больше всего беспокоят, чтобы тратить имеющийся небольшой бюджет на решение самых наболевших проблем, это чего-то, конечно, стоит, но точно не так много, как дорогие датчики и решения. А ведь это тоже цифровизация, повышение эффективности городских затрат. Важно понимать, что умный город – это необязательно о дорогом оборудовании. Это просто использование технологий, иногда – открытых и доступных, на благо городского бюджета и городской экономики.

Читать также: Как отслеживать конверсии в «Яндекс.Метрике» — Маркетинг на

Будет ли меняться структура экономики по мере цифровизации городов?

Очевидно, есть города, которые, скорее всего, будут иметь значительную долю умной экономики в структуре – экономика сервисов, услуг, научно-технических исследований. Однако это не означает, что все города пойду по этому пути. У нас останутся города, в которых объём промышленного сектора в разы превышает объём сектора НТИ, и это нормально. Скорее всего, они движутся в эту сторону: нарастает объём сервисов, но это не значит, что они кардинально поменяют структуру. В исследовании КБ «Стрелка» 2019 года о валовом городском продукте городов-милионников показана отраслевая структура городов. Из него видно, что в России есть один город с постиндустриальной экономикой – Москва. Остальные миллионники ещё в той или иной степени индустриальные города, потому что промышленность занимает значительную часть их экономики. Поэтому структура экономики отдельных городов может измениться, где-то выведя на лидирующие позиции такие сегменты, как профессиональная и научно-техническая деятельность, информатизация и связь. Но это точно не станет правилом для всех городов.

Насколько цифровое неравенство в обществе (малообеспеченные, пожилые) может стать барьером в экономическом развитии современных городов, и какие эффективные примеры решения этой проблемы Вы встречали?

В нашей стране достаточно развита интернет-связь и она достаточно доступна. Другое дело, что со многими мобильными сервисами еще есть проблемы проникновения. Также существует разница в уровне жизни. Не в экономическом смысле, а именно в смысле цифровизации. Очевидно, что количество услуг, которые может получить посредством телефона москвич, не равно количеству услуг, которые может получить таким же путем житель Ухты, например. В этом смысле у нас есть неравенство, но оно не внутри города, а между городами.

В отношении внутригородского неравенства я бы сказала, что тут двойственная ситуация. С одной стороны, вроде бы цифровые услуги и сервисы довольно дешевые и вроде как доступны всем. Однако при этом для пожилых людей пользоваться приложением в телефоне для заказа такси или доставки продуктов из магазина – уже довольно большая и сложная задача. Может, нам не стоит насильно всех загонять в цифровой рай? Мне кажется, что мы сами в некотором смысле создаем это неравенство, стремясь сделать слишком умной нашу экономику.

Что касается малообеспеченных людей, мне кажется, что цифровые технологии, наоборот, помогают решить проблему. Количество бесплатных ресурсов и контента в интернете просто фантастическое по сравнению с количеством информации 40 лет назад. У малообеспеченных людей или тех, кто живет в очень отдаленных населенных пунктах, появляются огромные возможности, которых не было и которые были им недоступны до распространения интернета. Те же самые телемедицина и телеобразование как раз работают на выравнивание доступа к различным услугам и благам цивилизации.

Пандемия 2020 года ускорила переход в онлайн многих, в том числе достаточно консервативных отраслей. Какие слабые места она обнаружила в современных городах с точки зрения приоритетов развития, распределения бюджета, форм и источников финансирования?

Системы доставки – тот сектор, который двинулся вперед темпами, которыми, возможно, не должен был в естественном варианте развития, как и организация работы волонтеров, когда нужно было доставлять еду и лекарства пожилым людям. Довольно интересной мне показалась система с пропусками, которые были в апреле в Москве: приложение выдает тебе уникальный номер, и ты с этим пропуском едешь. Эти вещи двойственные с точки зрения цифровой свободы, но с точки зрения цифрового мира это решения, которые не были бы реализованы, если бы не пандемия.

В 2020 году мы провели исследование на предмет того, как COVID-19 скажется на бюджетах российских городов. Сделали несколько интересных выводов – например, о том, что пандемия подсветила проблемы, которые есть в городах. Среди тезисов нашего исследования можно отметить следующие результаты: города с диверсифицированной структурой экономики и диверсифицированными источниками доходов оказались менее уязвимыми во время пандемии, в то время как города с автономными бюджетами испытали более высокие бюджетные риски, связанные с пандемией коронавируса. Это был стресс-тест для бюджетов российских городов. Однако это только прогнозы, потому что бюджеты 2020 года еще не опубликованы в своем реальном исполнении, и мы не знаем, как на самом деле повлияла пандемия на бюджеты российских городов. Мы это будем знать только к лету 2021 года, когда основная часть российских городов отчитается об исполнении своих бюджетов 2020 года.

Один из часто задаваемых вопросов в дискуссиях о путях цифровизации. Россия идет по пути цифровизации услуг, а, например, Великобритания – по пути поддержки и продвижения предпринимателей и цифровых продуктов. Мы делаем фокус на доступе граждан к услугам, другие страны подчеркивают необходимость развивать IT-индустрию как сектор экономики, содействуют успеху бизнеса. Какой из подходов, на Ваш взгляд, предпочтительнее и экономически оправдан?

Одно другому совершенно не противоречит. Мы идем по пути цифровизации различных услуг в России, но это не значит, что мы не поддерживаем IT-бизнес. Например, вы решаете установить умные табло на остановке, а дальше возникает вопрос, кто их будет делать. Мы приходим ровно к тому же, к чему приходит Великобритания: к IT-бизнесу, которому нужно помочь, дать заказ, поставить задачу и таким образом дать возможность оказать услугу городу, создав умные табло. Поэтому я бы не противопоставляла подходы Великобритании и России. То, что делают российские муниципалитеты, создавая рынок цифровых городских услуг, – это отличная помощь IT-сектору, это заказы и рабочие места. Я снова вернусь к своему тезису: это новый сектор, который тянет за собой создание новых компаний, рабочих мест и заказов.

Одним из очевидных барьеров развития умных городов в России является банальное отсутствие необходимых ресурсов. Как разорвать этот порочный круг?

Для начала важно определиться, каких именно ресурсов не хватает. В первую очередь я бы назвала кадры. Представим себе совсем небольшое поселение, где в составе городской администрации работают человек восемь. Я знаю несколько таких примеров. О каких заказах на умные услуги можно говорить, если всего восемь человек осуществляют весь объем задач обязанностей администрации? Да, есть барьеры в виде человеческих ресурсов, когда их просто недостаточно или квалификации недостаточно для того, чтобы реализовать такие проекты, поставить задачу разработчикам. Да, есть проблемы с финансированием. Тут уместна государственная поддержка в каких-то очень рациональных объемах, потому что нужно точно понимать и соотносить потребности с услугами, на которые собираются потратить деньги. Совсем маленький город по объему потребностей в умной экономике отличается от миллионера. Это государственная задача, и то, что делает Минстрой (проект цифровизации городского хозяйства «Умный город» – прим. ред.), первый шаг финансирования попыток разных городов оцифровать себя. Другое дело, что, возможно, это необходимо делать на более ранних стадиях. Не к готовым проектам и решениям прибавлять государственные деньги, а помогать малым городам осознавать, что у них есть потребности в цифровых услугах, а затем помогать им формировать заказ и получать услуги и финансирование. Сейчас я вижу проблему в том, что мы стараемся поддержать тех, кто уже что-то делает и нашел у себя эти ресурсы.

Какие негативные последствия таит в себе цифровизация городов, как их минимизировать в процессе трансформации? Должно ли государство, например, разделять финансовое бремя предпринимателей при переходе на новые технологии?

Среди негативных последствий, как уже отмечалось, я бы выделила безработицу людей, чей труд был заменен машинами. Это неизбежно, да. Что касается государственной поддержки предпринимателей, которые переходят на другие решения, тут есть определенный дуализм. Если мы распределяем государственные деньги, надо понимать, что есть множество вариантов, как их потратить. Если мы говорим о том, что предприниматели переходят, например, на российское программное обеспечение и тем самым создают спрос на это программное обеспечение, в таком случае государственная поддержка весьма оправданна. Такая поддержка мультипликативным образом создает новый рынок труда. Давать деньги предпринимателям, чтобы они открыли цифровые версии магазинов, – здесь я бы тоже сказала да. Иначе мы просто потеряем большое количество бизнеса. Нужно вкладывать в предпринимателей, если они при помощи таких решений выходят на новые рынки – например, зарубежные, или помогать туристическому сектору, потому что сейчас все закрыто. Даже когда все открыто, помогать сегменту туризма цифровизироваться и становиться более привлекательным для зарубежных клиентов – понятная для государства цель, есть резон вкладывать деньги.

Читать также: В чем особенность развития электронной коммерции в Беларуси

На Ваш взгляд, цифровизация экономики может стать импульсом для развития российских регионов и качественно изменить социально-экономическое положение российских городов?

Во-первых, они могут создать новый рынок в отдельных регионах, рабочие места, заказы для локальных компаний, у которых нет заказов или их меньше, чем могло быть. Муниципальный или региональный заказ на новую технологию или приложение – это новое направление социально-экономического развития. Причем здесь вполне возможно импортозамещение: вы пишете российское программное обеспечение, российскую программу делаете силами городских программистов, а не покупаете ее за рубежом. Во-вторых, это вопрос развития людей, карьерного роста. Понятно, что автоматизация и роботизация крупной промышленности не за горами, на заводах не будет такой потребности в рабочей силе. Административный и силовой аппарат, надеемся, будет тоже сокращаться постепенно. И возникает вопрос: чем заниматься людям в условиях сжатия больших рынков труда? Искать новые рынки труда. Российские программисты, которые известны во всем мире, являются одним из примеров. В цифровой сфере есть довольно много профессий, для которых достаточно краткосрочного обучения, чтобы человек мог получить вторую востребованную профессию. Даже, казалось бы, в «экзотических» отраслях, например, программировании для кино или мультипликации есть фантастическая потребность в кадрах. Причем не только в России, но и в мире, потому что эти сектора растут, а специалистов нет. Мне кажется, что направление цифровых технологий – это новые места работы и хорошая возможность развития для нашей страны. Более того, наша страна выгодно отличается от многих других масштабом. Представьте, что вы создаете какой-то цифровой проект, и у вас одна команда сидит в Магадане, а другая в Москве. Что мы получаем? Бесконечный цикл работы, потому что, когда засыпает Магадан, просыпается Москва. И это все внутри одной страны, на одном языке. Мне кажется, этот сектор может дать относительно большой толчок для занятости нашего населения, но для этого нужны системные решения, вплоть до решений на уровне городов. Нужно заниматься этим, приглашать к себе специалистов из Москвы, Санкт-Петербурга, чтобы они объясняли, как это делать, в школах внедрять курсы программирования. Это направление быстро развивается, интернет работает хорошо, страна довольно цифровизированная даже на фоне развитых стран, а в этом есть потенциал для роста экономики. Главное здесь – не уходить в крайности и не воспринимать цифровую экономику как исключительно экономику супердорогих и суперсложных решений.

Беседовала Майя Свистухина для сайта Библиотеки территориального развития

В 2020 году мы провели на предмет того, как COVID-19 скажется на бюджетах российских городов. Сделали несколько интересных выводов – например, о том, что пандемия подсветила проблемы, которые есть в городах. Среди тезисов нашего исследования можно отметить следующие результаты: города с диверсифицированной структурой экономики и диверсифицированными источниками доходов оказались менее уязвимыми во время пандемии, в то время как города с автономными бюджетами испытали более высокие бюджетные риски, связанные с пандемией коронавируса. Это был стресс-тест для бюджетов российских городов. Однако это только прогнозы, потому что бюджеты 2020 года еще не опубликованы в своем реальном исполнении, и мы не знаем, как на самом деле повлияла пандемия на бюджеты российских городов. Мы это будем знать только к лету 2021 года, когда основная часть российских городов отчитается об исполнении своих бюджетов 2020 года.

Какие негативные последствия таит в себе цифровизация гокак их минимизировать в процессе трансформации?олжно ли государство, например, разделять финансовое бремя предпринимателей при переходе на новые технологии?

Четвертая – цифровая – промышленная революция стремительно меняет глобальную экономику, запуская новый этап гонки технологий. Не осталось сомнений в том, что именно те государства, которые сумеют обеспечить благоприятную среду и всю полноту возможностей для развития, освоения и широкого тиражирования цифровых технологий, будут задавать темп на мировом рынке. Без поддержки преобразований и закрепления инициатив на государственном уровне цифровизация отдельных предприятий останется лишь разовыми успешными проектами, не оказывающими существенного влияния на общее положение дел. В прошлом году в России была принята Программа «Цифровая экономика». Каких изменений в стратегии цифровизации страны от нее ждать?

Этот материал опубликован из спецвыпуска журнала «Цифровое производство: сегодня и завтра российской промышленности»

Согласно рейтингу готовности стран к цифровой экономике, оценивающем факторы, влияющие на ее развитие, и то, насколько хорошо государства используют цифровые технологии для повышения конкурентоспособности и благосостояния, Россия занимает 41-е место, заметно отставая от десятки таких лидеров, как Сингапур, Финляндия, Швеция, Норвегия, Соединенные Штаты Америки, Нидерланды, Швейцария, Великобритания, Люксембург и Япония. С точки зрения экономических и инновационных результатов использования цифровых технологий, Россия занимает 38-е место, уступая занявшим первые места Финляндии, Швейцарии, Швеции, Израилю, Сингапуру, Нидерландам, Соединенным Штатам Америки, Норвегии, Люксембургу и Германии. А по данным исследования Ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК), в 2016 году доля цифровой экономики в ВВП России составила 2,8%, впрочем немного поднявшись с 2,3% за 2015 год.

Читать также: Атаки на электронную коммерцию в России выросли в 11 раз

Такое существенное отставание в развитии цифровой экономики объясняется пробелами нормативной базы и недостаточно благоприятной средой для ведения бизнеса и инноваций и, как следствие, низким уровнем применения цифровых технологий бизнес-структурами. И несмотря на то, что российские предприятия – кто-то быстрее, кто-то медленнее – но движутся к созданию цифровых производств, переломить ситуацию только их силами не удастся. Для преодоления существующего разрыва нужна поддержка на государственном уровне, инвестиции в инновации, развитие соответствующей инфраструктуры, рынков, человеческого капитала.

Программа «Цифровая экономика»

Ответом на сложившуюся ситуацию стала утвержденная распоряжением Правительства РФ от 28 июля 2017 года программа «Цифровая экономика Российской Федерации». Разработанная в рамках реализации Стратегии развития информационного общества на 2017-2030 годы, Программа направлена на создание условий для развития в России общества знаний, повышение благосостояния и качества жизни граждан путем повышения доступности и качества товаров и услуг, произведенных в цифровой экономике с использованием современных цифровых технологий, повышения степени информированности и цифровой грамотности, улучшения доступности и качества государственных услуг для граждан, а также безопасности как внутри страны, так и за ее пределами.

Цифровая экономика в Программе определена как хозяйственная деятельность, ключевым фактором производства в которой являются данные в цифровой форме, и которая способствует формированию информационного пространства с учетом потребностей граждан и общества в получении качественных и достоверных сведений, развитию информационной инфраструктуры, созданию и применению российских информационно-телекоммуникационных технологий, а также формированию новой технологической основы для социальной и экономической сферы.

В Программе определены следующие цели:

создание экосистемы цифровой экономики, в которой данные в цифровой форме являются ключевым фактором производства во всех сферах социально-экономической деятельности и в которой обеспечено эффективное взаимодействие, включая трансграничное, бизнеса, научно-образовательного сообщества, государства и граждан;
создание необходимых и достаточных условий институционального и инфраструктурного характера, устранение имеющихся препятствий и ограничений для создания и (или) развития высокотехнологических бизнесов и недопущение появления новых препятствий и ограничений как в традиционных отраслях экономики, так и в новых отраслях и высокотехнологичных рынках;
повышение конкурентоспособности на глобальном рынке как отдельных отраслей экономики Российской Федерации, так и экономики в целом.

При этом цифровую экономику можно рассматривать на трех взаимосвязанных уровнях: рынки и отрасли (сферы деятельности), в рамках которых взаимодействуют поставщики и потребители, платформы и технологии, где формируются компетенции для развития рынков и отраслей, и среда, создающая условия для этого взаимодействия. Поскольку развитие рынков и отраслей в цифровой экономике возможно лишь при условии наличия развитых платформ, технологий, институциональной и инфраструктурной сред, Программа сфокусирована на 2 нижних уровнях (базовых направлениях) и определяет цели и задачи развития ключевых институтов, в рамках которых создаются условия для развития цифровой экономики (нормативное регулирование, кадры и образование, формирование исследовательских компетенций и технологических заделов) и основных инфраструктурных элементов (информационная инфраструктура, информационная безопасность).

Программа подразумевает не только поддержку развития существующих сквозных цифровых технологий – «большие данные» (Big Data), нейротехнологии и искусственный интеллект, системы распределенного реестра, квантовые технологии, новые производственные технологии, промышленный интернет, компоненты робототехники и сенсорика, технологии беспроводной связи, технологии виртуальной и дополненной реальностей, – но и создание условий для возникновения новых платформ и технологий.

Целевыми ориентирами Программы является создание не менее 10 национальных компаний-лидеров – высокотехнологичных предприятий, развивающих «сквозные» технологии и управляющих цифровыми платформами, которые работают на глобальном рынке и формируют вокруг себя систему «стартапов», исследовательских коллективов и отраслевых предприятий, обеспечивающую развитие цифровой экономики.

Программа определяет не только стратегический уровень управления развитием цифровой экономики (утверждение целей и планов, направлений работы), но также оперативный и тактический. На оперативном уровне управления обеспечивается формирование методологии планирования, координации, мониторинга и отчетности при реализации Программы, ее методическая поддержка, управление проектами, обеспечение ресурсами и координация финансирования мероприятий, координация деятельности федеральных и региональных органов власти, взаимодействие с представителями бизнеса, гражданского общества и научно-образовательного сообщества, формирование основных направлений исследований и разработок и т.д.

На тактическом уровне обеспечивается управление выполнением планов и реализацией проектов по цифровой трансформации органов власти, госучреждений, корпораций и фондов, исполнение проектов и масштабирование пилотных проектов и лучших практик, организация исследований и экспертизы в области цифровой экономики, формирование нормативной базы компонентов образовательных программ, обеспечение ресурсами проектов и инициатив в области цифровой экономики и их финансирование и т.д.

Согласно предварительной оценке министра связи и массовых коммуникаций России Николая Никифорова, расходы на реализацию программы «Цифровая экономика» составят 100 млрд рублей в год. Впрочем, по его словам, «значительная часть этих средств действительно уже содержится в расходах федерального бюджета», но их нужно выделить в одну статью и сделать ее защищенной, чтобы гарантировать финансирование.

5 ключевых направлений развития цифровой экономики

В рамках Программы определены цели и задачи по пяти базовым направлениям развития цифровой экономики в России на период до 2024 года. По каждому из направлений развития Правительством уже утверждены центры компетенций и ответственные организации (Таблица 1).

Направление 1. Нормативное регулирование

Цель этого направления заключается в формировании новой регуляторной среды, обеспечивающей благоприятный правовой режим для возникновения и развития современных технологий, а также для осуществления экономической деятельности, связанной с их использованием (цифровой экономики). Это подразумевает:

создание постоянно действующего механизма управления изменениями и компетенциями (знаниями) в области регулирования цифровой экономики;
снятие ключевых правовых ограничений и создание отдельных правовых институтов, направленных на решение первоочередных задач формирования цифровой экономики;
формирование комплексного законодательного регулирования отношений, возникающих в связи с развитием цифровой экономики;
принятие мер, направленных на стимулирование экономической деятельности, связанной с использованием современных технологий, сбором и использованием данных;
формирование политики по развитию цифровой экономики на территории Евразийского экономического союза, гармонизацию подходов к нормативному правовому регулированию;
создание методической основы для развития компетенций в области регулирования цифровой экономики.

Показатели успешного выполнения задач к 2024 году:

успешное функционирование не менее 10 компаний-лидеров (операторов экосистем), конкурентоспособных на глобальных рынках;
успешное функционирование не менее 10 отраслевых (индустриальных) цифровых платформ для основных предметных областей экономики (в том числе для цифрового здравоохранения, цифрового образования и «умного города»);
успешное функционирование не менее 500 малых и средних предприятий в сфере создания цифровых технологий и платформ и оказания цифровых услуг.

Центр компетенции по направлению: фонд «Сколково».

Ответственный от центра компетенций: Игорь Дроздов, Председатель Правления.

Ответственный федеральный орган исполнительной власти: Минэкономразвития России.

Руководитель рабочей группы: Руслан Ибрагимов, Вице-президент по корпоративным и правовым вопросам ПАО «МТС».

Направление 2. Кадры и образование

Это направление развития цифровой экономики ориентировано на следующие цели:

создание ключевых условий для подготовки кадров цифровой экономики;
совершенствование системы образования, которая должна обеспечивать цифровую экономику компетентными кадрами;
формирование рынка труда, который должен опираться на требования цифровой экономики;
создание системы мотивации по освоению необходимых компетенций и участию кадров в развитии цифровой экономики России.

количество выпускников образовательных организаций высшего образования по направлениям подготовки, связанным с информационно-телекоммуникационными технологиями, – 120 тыс. человек в год;
количество выпускников высшего и среднего профессионального образования, обладающих компетенциями в области информационных технологий на среднемировом уровне, – 800 тыс. человек в год;
доля населения, обладающего цифровыми навыками, – 40 процентов.

Центр компетенции по направлению: Агентство стратегических инициатив.

Ответственный от центра компетенций: Дмитрий Песков, Директор направления «Молодые профессионалы».

Руководитель рабочей группы: Борис Нуралиев, основатель и совладелец «1С».

Направление 3. Формирование исследовательских компетенций и технологических заделов

Направлено на создание системы поддержки поисковых, прикладных исследований в области цифровой экономики (исследовательской инфраструктуры цифровых платформ), обеспечивающей национальную безопасность и технологическую независимость по каждому из направлений сквозных цифровых технологий, конкурентоспособных на глобальном уровне. Оно предполагает:

формирование институциональной среды для развития исследований и разработок в области цифровой экономики;
формирование технологических заделов в области цифровой экономики;
формирование компетенций в области цифровой экономики.

Центр компетенции по направлению: ГК «Ростех», ГК «Росатом».

Ответственные от центра компетенций: Василий Бровко, директор по особым поручениям; Кирилл Комаров, Первый заместитель генерального директора – директор Блока по развитию и международному бизнесу.

Ответственный федеральный орган исполнительной власти: Минкомсвязь России.

Руководитель рабочей группы: Александр Повалко, Гендиректор АО «РВК».