Математические модели и прогнозирование в цифровой экономике
А.Н. Козырев (ЦЭМИ РАН, Москва)
A. N. Kozyrev (CEMI RAS, Moscow)
В статье показаны возможности прогнозирования изменений в экономике, происходящих в процессе цифровизации. В качестве инструментов прогнозирования предлагаются математические модели и анализ трансакционных издержек. В том числе анализируются следствия идемпотентного сложения информации (знаний) в моделях экономического равновесия.
The article shows the possibility of forecasting changes in the economy occurring in the process of digitalization. Mathematical models and analysis of transaction costs are proposed as forecasting tools. The consequences of idempotent addition of information (knowledge) in the models of economic equilibrium are analyzed.
Ключевые слова: бит, идемпотентное сложение, сигнал, общественные блага, трансакционные издержки
Keywords: bit, idempotent addition, signal, public goods, transaction costs
Цифровая экономика — скорее, слоган или мем, чем научный термин. Прилагательное «цифровая» играет здесь ту же роль, что и в давно устоявшемся сочетании слов «цифровая электронно-вычислительная машина». Оно подчеркивает цифровой способ представления информации, принципиально отличный от способа ее представления в аналоговых устройствах. Также можно напомнить, что в американской энциклопедии интернета (Singh, 2003), изданной в 2003 году, сочетанию слов digital economy соответствует не определение, как это бывает с терминами или стоящими за ними понятиями, а указание на то, что этот мем подчеркивает возрастающую роль информации в цифровом формате и информационных технологий, использующих именно цифровой формат ее представления, во всех областях экономической деятельности. Такое понимание мема можно считать каноническим.
Сегодня ясный канонический смысл мема сильно размыт и дополнен новыми оттенками, строго говоря, не связанными с конкретным способом представления информации (Кошелава и др., 2017). Но его каноническое понимание оказывается очень полезным в математическом моделировании и научном прогнозировании. Ключевую роль здесь играют фундаментальные, в том числе алгебраические свойства информации в цифровом формате и соотношение между разными видами трансакционных издержек, а точнее, изменение этого соотношения с переходом от аналоговых технологий к цифровым. В основе упомянутых выше изменений лежат особенности передачи сигналов в разных форматах.
Сигнал в цифровом формате в отличие от аналогового сигнала передается с абсолютной точностью, то есть бит в бит. А потому абсолютно точно (бит в бит) можно передать любой цифровой образ (Shannon, 1948). Потери точности возможны лишь при переводе аналогового образа в цифровой (Котельников, 1933). На абсолютно точной передаче цифрового образа или сигнала основаны многие достижения техники, начиная от секретной связи (ЗАС) и заканчивая аддитивными технологиями, криптовалютами, а также другими популярными сегодня вещами.
Кроме того, в цифровом формате наиболее ярко проявляется идемпотентность сложения информации, то есть
для любого a.
На уровне битов это свойство выражается формулой
Оно присуще всем цифровым продуктам. Более того, в явной или стертой форме это свойство присуще любым информационным продуктам, а в полной мере — их информационному содержанию. Впрочем, слово «содержание» здесь не очень подходит, поскольку оно слишком многозначно. Лучше использовать термин «контент». Согласно определению Вэриана (Varian, 1998, 2000), контент — это все, что поддается оцифровке. В бумажной книге контент — это текст, картинки, текстура бумаги, случайные помарки, но не бумага, клей и нитки. Контент в этом смысле — почти цифровой продукт, он обладает теми же алгебраическими свойствами.
Цифровая книга –цифровой продукт изначально, как и программы для ЭВМ или фильмы, изначально снятые на цифровую камеру. На сегодняшний день вся сфера медиа за очень небольшим исключением цифровая. Новые произведения, как правило, сразу создаются как цифровые. Параллельно оцифровке подвергаются библиотеки, архивы и другие собрания аналоговых информационных продуктов. Так создаются вторичные цифровые продукты. Наконец, третий вид цифровых продуктов — образы реальных продуктов, используемые для управления, но не заменяющие свои материальные прообразы функционально. В эту категорию с некоторой натяжкой можно записать и математические модели реальных процессов, хотя математическая модель не всегда цифровая и даже, как правило, не цифровая.
Математические модели в цифровой экономике — это, прежде всего, аналоги известных моделей экономики, явно учитывающие алгебраические свойства информации (Козырев, 1999). Особое место среди них занимают модели межотраслевого баланса и общего равновесия, где все переменные или часть переменных представляют «знания» (Макаров, 1973, 2003). Употребление слова «знание» вместо «информация» не должно смущать или вводить в заблуждение. В абстрактных математических моделях это всего лишь вещественные (Макаров, 1973, Козырев, 199) или булевские (Arrow, 1962) переменные, но к ним вместо обычного сложения применяется операция максимума. При построении математических моделей такого типа идемпотентность сложения переменных, представляющих информацию или знания, всегда постулировалась. Раньше это представлялось некоторой натяжкой, но сегодня цифровая действительность «подтянулась» к моделям. Они стали более точно отражать реальность именно потому, что реальность изменилась.
Так как операция максимума идемпотентна, операция вычитания оказывается неопределенной. Отсюда следуют все замечательные свойства информации и знаний, делающие то и другое общественными благами, поставляемыми в частном порядке (Demsetz, 1970). Это важно уже потому, что экономике таких благ посвящена обширная литература на разных языках, накоплено много эмпирической информации, но именно в математическом моделировании мы удивительным образом оказались впереди всех, что случилось благодаря сильным математикам, приложивших усилия к развитию подходящего математического аппарата. Идемпотентный анализ и его применения изначально появились у нас в стране (Маслов, Колокольцев, 1994), а далее это направление интенсивно развивалось, находя все новые приложения (Кривулин, 2009). Также у нас были самые глубокие продвижения в обобщениях дифференцирования и их применении в негладкой оптимизации (Демьянов, Васильев, 1981). Более подробно об этом (Козырев, 2011). В данном случае упомянуть об этом важно, поскольку функции, получаемые в виде максимума или минимума дифференцируемых функций, не являются дифференцируемыми в обычном понимании, а работать приходится именно с ними. Таким образом, мы оказались хорошо подготовленными в части математического аппарата к моделированию цифровой экономики. Благодаря ему можно уже сегодня получить содержательные выводы «на кончике пера», не прибегая к эмпирике. Например, из анализа математической модели равновесия с цифровыми продуктами следует, что оптимальные цены на них должны быть индивидуализированы или, как минимум, дифференцированы в зависимости от категории потребителя. Отсюда следует, что антимонопольная политика практически всех стран строится на ошибочных представлениях о пользе конкуренции и одинаковых для всех цен (Shelanski, 2013). Экономисты постепенно, окольными путями приходят к таким мыслям на основе конкретных примеров и парадоксов, но тот же вывод логически следует из математической модели как прямое следствие оптимальности равновесия в модели с цифровыми продуктами (Данилов, Кошевой, Сотсков, 1998). Проблема состоит в том, как организовать торговлю цифровыми продуктами и услугами по ценам, близким к оптимальным, на практике. Но и здесь уже есть существенные продвижения на основе так называемых «умных рынков знаний» (Ba and Stallaert, 2001).
Также из идемпотентности цифровых продуктов следует, хотя и не в виде теоремы, что дефицитным ресурсом становится не продукт или услуга, а внимание целевой аудитории. Примечательно, что этот дефицитный ресурс изначально находится не у производителя цифровых продуктов и услуг, а у их потребителя или, точнее, потребителей. Строго говоря, этот факт не является открытием, он обнаружен практиками и активно ими используется. Примечательно то, что такой эффект может быть обнаружен без обращения к эмпирике, путем логического анализа модели, то есть он предсказуем и мог быть предсказан.
А вот сетевой эффект, также характерный для цифровой экономики в ее современном понимании, не является прямым следствием ни идемпотентности сложения информации, ни точности ее передачи в цифровом формате. Сетевой эффект — это не только и не столько получение преимуществ от сбора персональной информации о клиентах, сколько эффект от увеличения числа связей. Он хорошо известен со времен появления телефона и растет по формуле
где n — число участников сети. Объяснение очень простое. Если в сети один участник, то эффект нулевой, если участников два, то эффект принимаем за единичку, поскольку есть одна возможность связи. Если их три, то число возможных связей равно шести. В этом смысле эффект тоже равен шести. И так далее. С ростом сети этот эффект и, следовательно, полезность самой сети растет как квадрат числа участников. Но отсюда же следует, что разделение большой сети на две или три более независимые сети убивает большую часть сетевого эффекта. А это и есть уничтожение стоимости. Другая сторона вопроса о сетевом эффекте в цифровой экономике — объем и ценность контента, циркулирующего в сети. Ведь связь интересна не сама по себе, а благодаря контенту, который через нее можно передать или получить. И вот здесь появляется еще одно измерение (в смысле dimension) или даже несколько измерений, так как многое зависит от скорости и содержания трафика, а также от способности экономического агента извлекать из всего этого пользу. Здесь от математических моделей надо переходить к смежным дисциплинам. Однако полезность канонического понимания мема «цифровая экономика» не исчерпывается.
Прогнозировать, как известно, всегда трудно, особенно, если речь идет о будущем. С этим трудно не согласиться, а потому эта смелая мысль, вероятно, приходила в голову не только Виктору Черномырдину и Нильсу Бору (на несколько десятилетий раньше). Но, как выясняется из сказанного выше, и здесь бывают исключения. Одно из них — цифровая экономика, где многое можно предсказать, опираясь на знание ее фундаментальных основ, математические модели и, как ни странно, на экономическую теорию, прежде всего, на теорию трансакционных издержек (Капелюшников, 2000) и другие достижения институционализма. Об этом говорит, в том числе, чрезвычайно удачный опыт Дона Тапскотта, сумевшего еще в 1995 году предсказать многое из того, что произошло в следующие 20 лет, опираясь на очень скромный арсенал инструментов (Tapscott, 2014). Таким инструментом для него стала совсем небольшая часть теории трансакционных издержек, изложенная в ранней работе Рональда Коуза (Coase, 1937) по теории фирмы. Сейчас у нас гораздо более богатый арсенал инструментов, включая математические модели и методы, опирающиеся на фундаментальные алгебраические свойства информации.
1. Данилов В.И., Кошевой Г.А., Сотсков А.И. (1993): Экономическое равновесие на рынке интеллектуальных товаров // Экономика и мат. методы. Т. 29. Вып. 4. — С. 606–616.
2. Демьянов В.Ф., Васильев Л.В. (1981) Недифференцируемая оптимизация (оптимизация и исследование операций) М.: Наука, Гл. ред. физ-мат литературы, 1981. — 384с.
3. Капелюшников Р.И. (1990), Экономическая теория прав собственности (методология, основные понятия, круг проблем). М.: Препринт ИМЭМО, 1990, № 90. — 56 с.
4. Козырев А.Н. (1999), Алгебраические свойства информации и рынок// Научно-техническая информация, сер. 1999, №5 с.15–20.
5. Козырев А.Н. (2011), Моделирование НТП, упорядоченность и цифровая экономика // Экономика и математические методы 2011, Т. 47, вып. 4, С. 131–142.
6. Котельников В. А. (1933). О пропускной способности эфира и проволоки в электросвязи — Всесоюзный энергетический комитет. // Материалы к I Всесоюзному съезду по вопросам технической реконструкции дела связи и развития слаботочной промышленности, 1933. Репринт статьи в журнале УФН, 176:7 (2006), 762–770
7. Кошелава А.В. и другие. (2017), Введение в «Цифровую» экономику. На пороге «цифрового» будущего (расширенная версия). Москва. Сретенский клуб им. С.П. Курдюмова: 2017. — 70с.
8. Кривулин Н.К. (2009), Методы идемпотентной алгебры в задачах моделирования сложных систем. — СП: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2009. — 256 с.
9. Макаров В.Л. (1973), Баланс научных разработок и алгоритм его решения // Сб.ст. Оптимизация, Новосибирск, 1973, вып.11(28), С.37–45
10. Макаров В.Л. (2003), Экономика знаний: уроки для России // Вестн. Рос. акад. наук. — 2003. — Т.73, N 5. — C.450–456; Наука и жизнь. — 2003. — N 5. — С.26–30.
11. Маслов В.П., Колокольцев (1994), Идемпотентный анализ и его применение в оптимальном управлении. — М.: Физматлит, 1994. — 146 с.
12. Тапскотт, Д. (1999), Электронно-цифровое общество: Плюсы и минусы эпохи сетевого интеллекта / Пер. с анг. Игоря Дубинского; под ред. Сергея Писарева // Киев: 1NT Пресс; Москва : Релф бук, 1999. — 432 с.
14. Arrow, K. J. (1962), Economic welfare and the allocation of resources for invention. The Rate and Direction of Inventive Activity: Economic and So-cial Factors. Princeton University Press, Princeton NJ, 609–625.
15. Ba, S., Stallaert, J., Whinston A.B., Optimal Investment in Knowledge Within a Firm Using a Market Mechanism// Management Science, 2001, 47(9), 1203–1219
16. Coase, R. (1937) The Nature of the Firm, Econometrica 4(16): 386–405.
17. Demsetz, H. (1970), “The Private Production of Public Goods”, Journal of Law and Economics, 13; 293–306.
18. Lessig L. (2004), Free Culture. How Big Media Uses The Technology and Law to Lock Down Culture and Control Creativity/ The Penguin Press. 2004. — 345p.
19. Shannon, C.E. (1948), A Mathematical Theory of Communication // Bell System Technical Journal. — 1948. — Т. 27. — С. 379–423, 623–656
20. Shelanski, H.A. (2013) Information, Innovation, and Competition Policy for the Internet // U. Pa. L. Rev. 2013. Vol. 161. P. 1663–1705.
21. Singh, N. (2003), The Digital Economy, for The Internet Encyclopedia.
22. Tapscott, D. (1995), The Digital Economy: Promise and Peril In The Age of Networked Intelligence, McGraw-Hill, 1995. — 342p.
23. Tapscott, D, (2014), The Digital Economy Anniversary Edition: Rethinking Promise and Peril In the Age of Networked Intelligence, McGraw-Hill, 2014. 448 p.
24. Varian, H. R., (1998), Markets for information goods. University of California, Berkeley. April 1998 (revised: October 16, 1998)
25. Varian, H.R. (2000), “Buying, Sharing and Renting Information Goods”, Journal of Industrial Economics, 48(4); 473–88.
Текст работы размещён без изображений и формул.
Полная версия работы доступна во вкладке «Файлы работы» в формате PDF
Сегодня мы уже вступили в эпоху кардинальных изменений и, вероятно, скоро главные области деятельности людей (экономическая, управленческая, научная, сфера безопасности) могут обрести новые форматы и смысл. Люди меняются и вслед за ними изменяются форматы их социальной жизни. Одной из главных черт общества будущего станет всё возрастающее влияние цифровых технологий на быт и деятельность людей. Это объясняется стремительным развитием микроэлектронных, информационных и телекоммуникационных технологий. То есть можно сделать вывод, что «оцифровка» общественной жизни — это объективное и неизбежное движение вперёд.
В современных условиях перестройки всех имеющихся экономических систем, сопровождающихся сменой технологических укладов и условий хозяйства, происходит изменение основополагающих основ развития национальных экономик. И в первую очередь следует отметить модернизацию имеющихся производственных отраслей, изменения в финансовых операциях, то есть полной реорганизацией всей системы потребления, что обусловлено, прежде всего, всеобъемлющим проникновением информационных технологий во все сферы жизнедеятельности человеческого общества. Вследствие чего, как показывает практика, наиболее важной «точкой роста» современного экономического развития выступает город, что влечет за собой изменение приоритетов, системы, целей, задач, методов и способов их реализации. Причем на место классических экономических показателей эффективности приходят социально ориентированные показатели, а основной задачей является формирование условий для развития современных городов, как интеллектуальных конкурентоспособных центров, способных обеспечить на практике приоритет информационных и нематериальных параметров городского развития.
Цифровая экономика — это реализация товаров и услуг посредством электронных средств и интернета. Цифровая экономика состоит из трёх основных элементов:
1. Элементы инфраструктуры (аппаратура и программы, телекоммуникационные устройства и другое).
2. Направление электронного бизнеса.
3. Направление электронной коммерции (торговля товарами в режиме онлайн).
Цифровые технологии в экономике
Значительное количество сегодняшних информационных и коммуникационных технологий являются инструментами инфраструктуры цифровой экономики. Внедрение цифровых форм работы в экономике (выработка, распределение, обмен, употребление и затем утилизация товарных продуктов и услуг) даёт выгоду и мелким и крупным фирмам, странам и каждому человеку. Повсеместное использование цифровых технологий идёт по всем индустриальным направлениям по всей нашей планете уже почти двадцать лет. Только ранее это было стихийным и бесконтрольным процессом, а сегодня большие фирмы и страны поняли, что необходим чёткий структурный подход к этому вопросу. Выработка с последующей реализацией стратегического плана цифровизации на сегодняшний день находятся в приоритете почти у всех больших фирм практически во всех отраслях экономики.
Технологии формирующие цифровую экономику:
Технология распределённых вычислений.
Технология больших данных.
Технология интернет вещей.
Однако самой главной все же стоит считать цифровую платформу.
Под платформой понимают программный комплекс, в котором удачно сочетаются различные важные технологии, обеспечивающий доступ к информации и сервисам всем желающим.
Эти сервисы способны выполнять планирование, анализ, а также предоставлять связь непосредственно с рынком (клиентами, производителями и так далее). За прошедшие последние годы был совершён новый прорыв в сфере информационных и коммуникационных технологий, обусловленный такими фактами: Цифровые технологии непрерывно расширяют области своего использования. Себестоимость реализации необходимого инструментального набора непрерывно снижается. Уровень цифровизации экономики непрерывно возрастает. Степень доступности цифровых приборов всё время возрастает. Набор этих моментов ведёт к созданию совершенно иных обстоятельств, в которых появляются новые модели ведения бизнеса, опирающиеся на прогресс цифровых экосистем на базе цифровых платформ. Цифровые платформы являются передовым краем инструментального набора цифровой экономики и объединяют в себе большое число самых последних технологических новшеств, дающее пользователю (как производственникам, так и покупателям) самые лучшие цифровые инструменты и доступ к рынкам.
Под цифровой платформой понимается система взаимных отношений большого числа представителей рынков, построенная по определённому алгоритму, и объединяющая их посредством специальной информационной среды, которая ведёт к уменьшению затрат на транзакции, путём использования набора цифровых технологий и преобразования условий разделения труда. Конкретная цифровая платформа выстраивается на базе какой-либо большой экономической сферы, предоставляя условия для взаимообмена информацией между продавцами и покупателями. Можно привести следующие примеры: Платформа Uber обеспечивает взаимосвязь работников такси и их пассажиров. Платформа CarSharing обеспечивает взаимосвязь автовладельцев и желающих взять автомобиль в аренду.
В будущем человечество ожидает увеличение влияния цифровых технологий на все сферы деятельности, в том числе на быт. Это связано с тем, что в данный момент происходит активное развитие технологий, усовершенствуются микроэлектронные, информационные и телекоммуникационные отрасли. Другими словами, неизбежным явлением станет «оцифровка» общества.
Основными элементами цифровой экономики можно выделить следующие:
Инфраструктура, а точнее, ее элементы. Подразумевают аппаратуру, программное обеспечение, устройства для телекоммуникации, и другое.
Электронная коммерция (продажа товаров онлайн).
Если рассматривать данное определение, то в нем не отображаются протекающие процессы, не описывается их взаимодействие с новинками в сфере технологий, и многое другое.
В РФ наиболее актуальным определением можно считать следующее:
Под цифровой экономикой подразумевают хозяйственную деятельность, главный производственный момент которой — информация, для представления которой используется цифровой формат. Перерабатывая и применяя эти информационные данные, достигается увеличение уровня эффективности в различных сферах деятельности (торговая и производственная).
Данное определение также не является полным, однако именно он наиболее близко отражает истину. При изучении цифровой экономики стоит учитывать многие факторы, которые были изначально в нее заложены, и какие повлияли на изменения.
Цифровая экономика — это не какая-то конкретная отрасль, а основа построения новых экономических моделей, которые изменят многие сферы жизнедеятельности и, безусловно, потребуют иного подхода к компетенциям специалистов. Перед современным образованием стоит серьёзная задача — подготовить кадры будущего. Её решение связано с инновационными технологиями и новыми форматами обучения.
Преимущества цифровой экономики
Благодаря тому, что в экономику внедряются цифровые формы работы, достигается выгода для всех участников процесса — каждому человеку, крупной фирме, стране. Все индустриальные направления сегодня тесно переплетены с цифровыми технологиями, и этот процесс в течение последних двух столетий только усиливает свою интенсивность и популярность. Если раньше это происходило бесконтрольно, и даже стихийно, то сейчас все больше компаний, фирм и стран подходят к этому продумано, и пользуются структурным подходом.
Большие фирмы, независимо от того, чем они занимаются и в каком направлении экономики работают, стремятся воспользоваться стратегическим планом цифровизиции, ставя его в приоритет другим. Среди основных технологий, определяющих цифровую экономику, можно выделить такие:
С помощью таких сервисов можно планировать, анализировать, налаживать контакт с представителями рынка — клиентом, изготовителем, и другими. Благодаря некоторым фактам, в последнее время информационные и коммуникационные технологии сделали большой и очень важный шаг вперед. На это повлияло следующее:
• Непрерывное расширение областей использования цифровых технологий.
• Непрерывное снижение себестоимости реализации.
• Увеличивается цифровизация в экономической отрасли.
• Цифровые приборы становятся все более доступными.
Комплекс этих моментов приводит к тому, что создаются другие обстоятельства, влекущие за собой появление новых моделей ведения бизнеса. Они опираются на достижения цифровой экосистемы, которая, в свою очередь, функционирует с помощью цифровой платформы. Если рассматривать инструментальный набор экономики, то цифровая платформа находится с краю, является объединяющим звеном различных новинок, обеспечивают доступ пользователей (и производителей) к лучшим цифровым инструментам
Цифровая экономика, а именно возникновение новых возможностей, безусловно, позитивным образом отражается на жизни человека. Благодаря развитию цифровых технологий, потребитель может быстрее получать необходимые ему услуги, экономить, покупая продукты в интернет-магазинах по более низким ценам. Так, электронная версия книги обойдется вам в разы дешевле, чем ее печатный аналог, на оптовой закупке в интернете, договорившись с другими потребителями, вы сэкономите больше, чем делая покупки в оффлайновых торговых точках. В конце концов, потребитель даже может начать свое дело онлайн, стать предпринимателем, не выходя из дома. К другим плюсам развития цифровой экономики Всемирный банк в своем обзоре 2016 года «Цифровые дивиденды» относит рост производительности труда; повышение конкурентоспособности компаний; снижение издержек производства; создание новых рабочих мест; преодоление бедности и социального неравенства. И это всего лишь несколько примеров того, как цифровая экономика положительно влияет на нашу жизнь, давая множество возможностей рядовому пользователю, и тем самым расширяя возможности самого рынка.
Недостатки цифровой экономики
Внедрение в жизнь «цифры» и электронной коммерции тем не менее несет для человечества и ряд минусов, среди которых: риск киберугроз, связанный с проблемой защиты персональных данных (частично проблема мошенничества может решаться внедрением так называемой цифровой грамотности); «цифровое рабство» (использование данных о миллионах людей для управления их поведением); рост безработицы на рынке труда, поскольку будет возрастать риск исчезновения некоторых профессий и даже отраслей (например, многие эксперты всерьез полагают, что банковская система в течение ближайших десяти лет исчезнет). Это станет возможным вследствие дальнейшего распространения информационных технологий и ее продуктов, как-то: магазинов с электронными кассами, ботов, обслуживающих клиентов, беспилотных автомобилей и прочего); «цифровой разрыв» (разрыв в цифровом образовании, в условиях доступа к цифровым услугам и продуктам, и, как следствие, разрыв в уровне благосостояния людей, находящихся в одной стране или в разных странах).
Цифровая экономика в России
Цифровая экономика в России сильно отстает от большинства европейских стран: США, Японии и Китая. Показательным примером является то, что на долю Российской Федерации приходится 1,8% от мирового ВВП, при этом производительность суперкомпьютеров составляет всего 0,32%. В 2016 году Владимир Путин поручил Федеральному собранию разработать план по развитию электронной экономики. К этому процессу были привлечены представители бизнеса, эксперты с различных министерств и экономистов. Летом 2017 года правительством был утвержден Программа развития экономики, основной идеей которого является интеграция отечественной виртуальной среды с цифровой экономикой Евразийского союза. Для этого на государственном уровне были выделены значительные финансовые и технические ресурсы. Отдельное внимание уделено разработке и внедрению телекоммуникационного оборудования и антивирусных программ. План Министерства связи предполагает внедрение электронных технологий во все отрасли: управление энергетическими, водными и топливными ресурсами; создание умных городов; уменьшение транзакционных издержек; изменение системы разделения труда; открытие высокотехнологических медицинских центров.
Заместитель гендиректора компании «Яндекс» Сергей ЧЕРНЫШОВ отметил, что система формального образования сегодня находится в догоняющей по отношению к бизнесу позиции: вузы не могут мгновенно перестроиться в соответствии с изменениями экономики, да они и не должны сразу на них реагировать. Университет даёт фундаментальные знания, а типичные для того или иного вида деятельности компетенции следует формировать самим компаниям.
— Говорят, что путь ИТ-специалиста довольно тернист: математическая школа, профильный вуз, а потом ещё годы практики. Это миф, который пришёл из прошлого. В современном мире языки программирования меняются и становятся более простыми. Сегодня работать с данными нужно не только математикам, но и экономистам, HR-менеджерам, даже юристам. Это означает, что технологии должны быть настолько простыми, чтобы их смог освоить каждый. Мы решили проверить данную гипотезу и полгода назад запустили проект «Яндекс.Практикум». Это онлайн-обучение с использованием менторской поддержки.
По нашему опыту, сегодня стать ИТ-специалистом может и учитель, и буровик. Ключевая проблема — в личном сознании, поэтому необходимо просвещать население, объясняя, что ИТ-образование доступно. Важной становится ранняя профориентационная работа в школах. Три года назад мы запустили проект «Яндекс.Лицей». Это курсы программирования на языке Python. Основная цель — дать школьникам возможность попробовать, что такое программирование. Безусловно, немало учеников понимают, что они не станут ИТ-разработчиками, но это тоже хороший результат, ведь потребителей технологий в разы больше, чем их производителей.
Когда мы говорим о цифровизации, следует понимать, что и другие специальности будут меняться, в них появятся современные цифровые компетенции, а в программах профессиональной подготовки необходимы соответствующие корректировки. В частности, несколько лет назад мы с НИУ ВШЭ начали подготовку цифровых пиарщиков, т.е. людей, которые понимают, что такое smm, умеют продвигать компанию в Интернете.
Никто не будет признавать технологии, если их навязывать. Но если они станут упрощать жизнь, их начнут использовать. В частности, мы создали сервис для учителей «Яндекс.Учебник». В будущем при помощи технологий мы сможем подсказывать преподавателю, у каких школьников прогресс нормальный, а на каких стоит обратить внимание. Следующий логичный шаг — выстраивание индивидуальных траекторий.
Список использованной литературы:
Бондаренко В.М. Мировоззренческий подход к формированию, развитию и реализации «цифровой экономики» // Современные информационные технологии и ИТ-образование. 2008. Т. 13. № 1. С. 237-251.
Еремейчук К.Ю. Цифровая экономика — будущее России // Аллея науки. 2008. Т. 2. № 14. С. 419-422.
Ермакова М.Ю. Инновационные процессы и новая экономика: понятие и определяющие факторы развития // Маркетинг MBA. Маркетинговое управление предприятием. 2012. Т. 8. № 2-1. С. 86-107.
Цифровые продукты и цифровая трансформация бизнеса
Москва, ЦЭМИ РАН, МФТИ, ГУУ
Ключевые слова: аддитивные технологии, идемпотентное сложение, контент, краудсорсинг, краудфандинг, уберизация
Uber: такси “беспилотник” (фото Википедия)
Цифровая экономика как часть цифровой культуры
Говорить о предприятии в цифровой экономике или о цифровой трансформации предприятий естественно в более широком контексте цифровой трансформации культуры в целом, включая экономику. Следует также иметь в виду, что сам термин «цифровая трансформация» — собирательный. Он подразумевает совокупность взаимосвязанных изменений под влиянием цифровых технологий не только в экономике, а едва ли не во всех сферах человеческой жизни, т.е. трансформацию культуры в самом широком смысле. На бытовом уровне это распространение смартфонов, где «есть все», «умные» вещи и дома, интернет и сетевые сообщества, на уровне бизнеса — аддитивные технологии (3d-печать), технология блокчейн, сетевые технологии и многое другое. Все эти технологии объединяет то, что они используют фундаментальные свойства информации, представленной в цифровом формате. Прежде всего, это способность к передаче по телекоммуникационным каналам без искажений и практически без затрат, а также идемпотентность операции сложения на уровне отдельных битов (“да”+“да”=“да” ), как и многочисленные следствия этих фундаментальных свойств. Далее фундаментальные свойства информации и их следствия наследуются всеми цифровыми продуктами, включая программное обеспечение, оцифрованные или изначально цифровые фильмы, книги, документы, музыкальные записи и так далее. Связанные с ними новые возможности, как и следовало ожидать, обостряют некоторые старые проблемы и порождают новые, заставляя людей и предприятия (бизнес) переосмысливать свои потребности и возможности.
С точки зрения экономической теории большинство цифровых продуктов представляют собой публичные или коллективные блага, поставляемые в частном порядке (Demsetz, 1970) со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая «проблему безбилетника» и «трагедию общин». С переходом к цифровому формату эти проблемы только обостряются, например, бороться с медиа-пиратством в интернете гораздо труднее, чем в прежнем аналоговом мире, а собрать средства на общее цифровое благо с миллиона предполагаемых пользователей гораздо труднее, чем с жителей одного подъезда на стальную дверь в подъезде и на домофон.
Среди новых проблем стоит особо отметить то обстоятельство, что основным дефицитным ресурсом становится внимание целевой аудитории, а посягательства на этот ресурс следуют из самых разных источников. Информация все чаще навязывается, а потому напрашивается вывод о том, что количество информации в экономике правильнее трактовать как энтропию, (Sveiby 1998) т.е. именно так, как определил Клод Шенон (Shannon, C.E. 1948), анализируя пропускную способность каналов связи, а не как уменьшение энтропии по Винеру (Wiener N. 1948). Ограниченность внимания целевой аудитории в современной экономике и культуре играет примерно ту же роль, что ограниченная пропускная способность канала связи в технике. В цифровой экономике роль этого ограничения становится решающей. Например, если основное достоинство технологии блокчейн — абсолютная прозрачность операций, то с ростом количества участников сети оно нивелируется, поскольку все участники такой сети неизбежно столкнутся с невозможностью не только реагировать на получение сообщений о действиях других участников, но и просто замечать их, так как внимание каждого ограничено. В этом же ряду стоит проблема, обычно обозначаемая как «клиповое сознание». Получая огромное количество в основном навязанной информации практически постоянно, новое поколение людей отвечает на этот вызов тем, что старается воспринимать в основном визуальную информацию и относительно короткими порциями, медленное чтение становится практически невозможным и т.д.
С этим же ограничением связаны новые подходы к маркетингу, включая сбор информации о потенциальных клиентах путем анализа их поведения. Одна из таких возможностей появилась благодаря поисковым системам, другая в связи с появлением интернета вещей. «Умные вещи» собирают информацию о своих пользователях, чтобы передать производителю, а потом он учитывает ее в доработке новых версий того же продукта. Сбор информации становится более объективным и незаметным для пользователя, но здесь есть и оборотная сторона.
В идеале вещи со встроенными цифровыми устройствами собирают информацию о своем использовании и передают ее изготовителю с целью устранения недоработок, дополнения новыми функциональными возможностями и т.п. Поисковики типа Яндекса и Google собирают информацию о запросах пользователей, обобщают ее с учетом других характеристик пользователей (пол, возраст, образование и т.п.). На этой основе меняются стратегии продвижения товаров, выявляются потребности граждан и т.п. Все это радикально меняет представления о маркетинге. Вместо назойливых телефонных опросов, требующих больших затрат живого труда и несущих в себе субъективный элемент, работает автоматика. Обрабатываются массивы данных, несравнимые по объему с возможностями интервьюеров. Результаты не несут в себе никакого субъективизма. Соответственно, можно ожидать повышение эффективности маркетинга. Но, подчеркнем еще раз, все это в идеале. В реальности сбор информации о людях, когда они об этом даже не подозревают, пусть и для их же блага — достаточно опасная или, как минимум, спорная практика.
Уберизация экономики, платформы, аддитивные технологии
Цифровая трансформация экономики предполагает не только рост доли цифровых продуктов в общем объеме потребления благодаря замене традиционных продуктов цифровыми в некоторых секторах экономики типа кино и книгопечатания, но и радикальные изменения форм бизнеса. Самое очевидное из них — уберизация в сфере услуг (от названия фирмы Uber), прежде всего, в организации предоставления услуг такси. В более широком смысле принято говорить о платформизации бизнеса, т.е. бизнес строится на представлении платформы — широких возможностей для бизнеса другим лицам. Созданию платформ и бизнесов на их основе посвящено несколько лекций на площадке Агентства стратегических инициатив под названием «Точка кипения». Одним из ведущих и лекторов на этой площадке является Владимир Румянцев — директор по развитию ООО «Платформа». В его презентации от 2 февраля 2017 была представлена Доктрина платформизации, включающая 13 принципов:
1. Принцип ресурсоподдержания (использование «пустот» в качестве ресурсов для новой деятельности. Если раньше автомобиль простаивал 70% времени, то теперь время простоя сократилось);
2. Принцип внутренней валюты (рейтинги, отзывы, статусы, внедрение системы лояльности и всего того, что позволяет отделять «хороших» участников системы от «плохих». Важно, что все происходит «внутри» системы. Пример — Aliexpress);
3. Принцип пересборки системы разделения труда (повышение эффективности и разделение);
4. Принцип сетевой организации;
5. Принцип win-win или философия взаимной выгоды (например, сайты знакомств, от которых все выигрывают);
6. Принцип двух укладов (работа в двух экономических контурах как в сервисе аренды жилья в странах мира Airnbnb);
7. Принцип критичности масштаба (для гармоничных изменений нужен рост всех пользователей);
8. Принцип инфицирования (важна интеграция с другими платформами);
9. Принцип капитализации данных (сгенерированные данные должны использоваться);
10. Принцип IT-DI-AI (сначала стандартизируются процессы, потом данные, потом появляется искусственный интеллект);
11. Принцип алгоритмического регулирования;
12. Принцип встроенных исследований;
13. Принцип достаточности цифровой инфраструктуры (возможность развития платформы возникает только после того, как есть соответствующие технологии. Например, такси (Яндекс, Убер) можно вызвать, если есть смартфон).
Помимо несколько вычурного языка, легко заметить, что отнюдь не все перечисленные принципы специфичны для цифровой экономики или платформ. Например, принцип win-win (выигрывают оба) хорошо известен в теории игр с ненулевой суммой, а на практике воспроизводится в любой честной сделке. Принцип 9 про капитализацию данных вообще вызывает только улыбку. Тем не менее, следует обратить внимание на то, что бизнес сам доходит до некоторых нетривиальных идей, хорошо известных в теории, а порой обгоняет теорию.
Еще одна громко заявившая о себе технология — 3d-печать — сулит большие изменения в строительном бизнесе и во многих других областях материального производства. Ограничением здесь может оказаться необходимость в создании новых материалов, поскольку аддитивные технологии изначально предполагают «печать» слоями, отсюда и их название. Далеко не любые свойства материалов можно воспроизвести таким способом.
Технология блокчейн, крипто-валюты и «умные» контракты
Менее заметная на бытовом уровне тенденция — проникновение технологии блокчейн в различные сферы жизни и, прежде всего, в финансовую сферу. Из всех возможных здесь применений самое очевидное — появление криптовалют, а среди криптовалют самая известная и долгоживущая — bitcoin. По существу это параллельная валюта, неподконтрольная банкам, а потому логично было бы ожидать, что все государства с ней будут бороться. Однако этого не произошло, точнее, так и был до 2013 года, причем в 2011 и 2012 годах эта валюта активно использовалась в наркоторговле. Подробнее об этом можно прочитать в статье (Катасонов, 2017).
Однако у технологии блокчейн имеются перспективы не только в финансовой сфере, хотя их пока трудно оценить. Среди таких перспектив следует отметить возможность использования «умных контрактов» в разных сферах бизнеса и даже в сфере управления авторскими правами. Здесь, умные контракты — это контракты, которые выполняются автоматически, но только при наступлении определенных условий. С такими конструкциями в последнее время связывается много надежд. Как обычно бывает с появлением прорывных технологий, их разработчики склонны переоценивать возможности, так как пока не видят возможных ограничений и проблем, другие об этих возможностях просто не слышали. Равновесие в смысле баланса здорового скепсиса и энтузиазма пока не наступило.
Цифровые продукты и перенос стоимости
При наличии у цифровых продуктов указанных выше общих свойств, их оборотная сторона проявляется для различных цифровых продуктов отнюдь не одинаково. А потому цифровые продукты целесообразно разбить на три группы, исходя из особенностей их производства и потребления.
В первую группу входят продукты, изначально разрабатываемые в цифровом формате и не имеющие материального прообраза, это программное обеспечение, снятые на цифровую камеру фильмы и видео, электронные книги, не имеющие бумажного прообраза, а также другие изначально цифровые продукты. Принципиальное отличие этой группы от двух остальных состоит в том, что здесь нет копий, есть только клоны. Все они имеют одинаковую ценность, но разную для разных потребителей. Здесь в полной мере проявляются все проблемы, описанные выше, включая проблему «пиратства» и проблему дифференциации цен.
Вторую группу составляют цифровые копии обычных продуктов, сохраняющие функциональные качества своих прообразов. Сюда входят цифровые копии фильмов, изначально снятые на пленку, оцифрованные книги и, документы, оцифрованные произведения искусства и т.п. В отличие от продуктов из первой группы здесь можно говорить об оригинале и копиях. Достаточно часто оригинал ценится выше, чем копия, а в отдельных случаях цена оригинала может быть на несколько порядков выше, чем цена цифровой копии. Например, оригинал произведения живописи или уникального документа во многом ценится именно в силу его уникальности, а не только благодаря содержанию. Следовательно, распространение цифровых копий не обесценивает оригинал. А потому проблема «пиратства» для таких продуктов либо отсутствует, либо проявляется в стертом виде.
Наконец, третью группу составляют цифровые образы обычных продуктов, не заменяющие свои прообразы в потреблении, но позволяющие более эффективно ими управлять. Здесь в первую очередь надо упомянуть систему Uber, управляющую парком такси и аналогичные ей системы. Каждой машине в системе соответствует ее цифровой образ, включая ее текущее местоположение, занятость на данный момент и т.д. что позволяет не только отслеживать передвижение всех машин, но и оптимизировать их работу. Разумеется, за клиентом по его заказу приезжает реальная машина, а не ее образ, однако клиент может наблюдать на экране смартфона ее движение. Аналогичные способы организации применяются и в других секторах сферы обслуживания. Этот процесс известен как «уберизация» экономики и считается одним из главных элементов цифровой трансформации. Другое важное направление цифровой трансформации — использование аддитивных технологий или 3d-печати — связано с передачей цифровых образов реальных продуктов при том, что потребляются реальные продукты, созданные на основе их цифровых образов.
Предлагаемое деление цифровых продуктов на три группы дает возможность подойти к задачам цифровой трансформации, опираясь на хорошо разработанную теорию. Это важно, прежде всего, для регулирования отношений в цифровой экономике. Необходимо выяснить, где и как создается стоимость, как она перемещается от производителя к потребителю и, наконец, как она уничтожается неумелым регулированием. На сегодняшний день хорошо известно, что уничтожение стоимости происходит, как правило, в силу введения мер, нивелирующих изначально присущие цифровым продуктам преимущества — отсутствие конкуренции в потреблении и возможность передачи по информационным каналам практически без затрат и потери качества. Обычно регулятивные меры, нивелирующие преимущества цифровых продуктов, возникают как реакция на какие-то реальные или мнимые негативные явления, связанные с теми же свойствами цифровых продуктов, что и их достоинства. В том числе это могут быть «пиратство» в интернете, распространение детской порнографии, предполагаемый сбор средств на финансирование терроризма, опасные сетевые игры, обслуживание торговли наркотиками (Катасонов В., 2017) и многое другое. Как все новое цифровизации несет с собой множество возможностей не только для блага людей, но и для злоупотреблений. Практика, как всегда, сильно опережает экономическую теорию. И все же экономическая наука может подсказать адекватные решения, соизмеряя ожидаемые потери от таких негативных явлений и от реакции на них в виде запретительных мер, начисления дополнительных налогов, установки дополнительного оборудования для сбора информации о пользователях интернета и других мер, повышающих издержки бизнеса. Возможные издержки регулирования цифровой экономики целесообразно рассматривать отдельно для каждой из трех групп цифровых продуктов и связанного с ними бизнеса.
Вопросы, возникающие применительно к первой и отчасти ко второй группе, в основном связаны с регулированием оборота цифровых продуктов в интернете. В частности это касается защиты авторских и смежных прав, возврата инвестиций в охраняемый контент, а также распространения нежелательной информации. Об этом написано уже достаточно много, в том числе о том, что издержки, связанные с эффективной защитой авторских прав в интернете, кратно превышают полезный эффект. А потому предпринимаемые здесь охранительные и карательные меры могут быть оправданы только с точки зрения правообладателей, если они получают полезный эффект, а издержки берет на себя общество. Вместе с тем, современные технологии позволяют достаточно хорошо отслеживать и анализировать трафик, за исключением закодированного сегмента. А это означает, что можно найти способ вознаграждения правообладателей альтернативный существующему, т.е. запрету использования контента без его разрешения. Отслеживание и анализ трафика может быть полезно для пресечения распространения нежелательного контента, но порождает проблемы другого типа, отнюдь не только экономические.
Иначе обстоит дело в той части цифровой экономики, где цифровые продукты представляют собой образы реальных материальных объектов и используются лишь для управления этими объектами. Упомянутая выше «уберизация» или, если смотреть чуть шире, «платформизация» — одно из направлений цифровой трансформации реальной экономики. Здесь потребитель имеет дело с реальным объектом, а потому не возникает «проблемы безбилетника». В случае с такси не возникает и «трагедии общин» так как такси используются индивидуально. Того же можно ожидать и от других примеров платформизации бизнеса. Сложнее обстоит дело с некоторыми другими направлениями цифровой трансформации, например, с интернетом вещей. Собранная информация о пользователе может быть использована и во благо ему, и во вред.
Изменения «мягкой» рыночной инфраструктуры
Изменения неизбежно затрагивают также инфраструктуру, включая средства коммуникации и «мягкую» инфраструктуру рынка, т.е. законодательство, учет и стандарты профессиональной деятельности. Здесь следует отметить, что изменение законодательства о регулировании отношений в нарождающейся цифровой экономике должно опираться на понимание ее специфики, в том числе, на понимание специфики цифровых продуктов.
Как уже говорилось выше, цифровые продукты наследуют фундаментальные свойства информации, включая возможность передавать их по информационным каналам без потери качества и практически без затрат, а их сложение идемпотентно, т.е. удовлетворяет равенству a+a=a. Отсюда известная поговорка — «не надо изобретать велосипед». Из этого фундаментального свойства следуют все известные экономистам свойства, характерные для публичных и коллективных благ. Прежде всего, это неконкурентность в потреблении и невозможность или сложность исключить кого-то из числа потребителей такого блага. Оборотная сторона этих свойств — две классические проблемы теории общественных благ — «проблема безбилетника» и «трагедия общин». На практике первая из них оборачивается сложностью борьбы с незаконным распространением в интернете охраняемого контента (фильмов, музыки, цифровых книг), вторая — сложностью получения достоверной информации о платежеспособном спросе на такие продукты, так как потребителям бывает невыгодно сообщать правду о своих потребностях. Здесь возникает еще одна проблема, отчасти усугубляемая регулированием экономики.
Из математических моделей (Козырев, 2011) следует, что оптимальные цены на цифровые продукты должны быть индивидуальными для каждого потребителя, что очень трудно обеспечить технически. Хуже того, даже там, где технически это сделать можно, существуют искусственные запреты, связанные с пониманием рыночных цен как одинаковых для всех. В частности, именно так рыночные цены трактуются в законодательстве о трансфертном ценообразовании. Получается, что техническая проблема искусственно обостряется нормами законодательства.
Проблемы неэффективного регулирования возникают в связи с трансфертным ценообразованием и с краудфандингом для бизнеса. Ограничения, вводимые регуляторами, уничтожают преимущества цифровых продуктов, а вместе с ними и стоимость. В целом это — тревожный для цифровой экономики сигнал, ее ростки могут быть затоптаны раньше, что появятся хоть какие-то плоды, не говоря уже об опережающем развитии ее в России.
Следующий текст служит хорошим дополнением о том, как может быть организовано управление на предприятии на основе новых цифровых технологий. Текст вставлен с разрешения авторов, за что им большое спасибо.
Литература
Shannon, C.E. A Mathematical Theory of Communication // Bell System Technical Journal. — 1948. — Т. 27. — С. 379–423, 623–656
Sveiby, K.-E. (1998), What is Information? Oct 1994, updated 31 Dec 1998
Wiener Norbert (1948): Cybernetics. MIT Technology Press.
Катасонов В. (2017) Биткойн, эфириум, ChinaCoin: криптовалюта переходит в наступление // Свободная пресса. https://svpressa.ru/
Козырев А.Н. (2011) Моделирование НТП, упорядоченность и цифровая экономика// Экономика и математические методы, т. 47, № 4, 2011 г.