Тотальная математизация экономического знания
Когда экономику подменили математикой, человека разумного заместил «человек экономический» — низкофункциональный биоробот
Единственная функция экономического прогноза состоит в том, чтобы астрология выглядела более респектабельно.
Джон Гэлбрейт, известный американский экономист
В предыдущей статье я говорил об эпидемии сплошной математизации наук, которая началась несколько веков назад. Под ней я имею в виду стремление все сложные связи, причины и следствия в нашем мире загнать в прокрустово ложе математических формул или теорем. А все, что не поддавалось такой математизации, объявлялось ненаучным, оставалось «за кадром» интересов ученых.
Поначалу тотальная математизация захватила естественные науки, особенно физику, механику и астрономию. Позднее она распространилась также на химию, биологию, физиологию и медицину. Наконец в XIX веке математизация дошла и до социальных или гуманитарных наук: истории, социологии, экономики. Убедительнее всего абсурдность тотальной математизации я могу продемонстрировать на примере экономических дисциплин, преподаваемых в вузе (занимаюсь их преподаванием в течение 45 лет).
Раньше экономистам хватало арифметики
Никто не спорит, что описать и объяснить экономику исключительно с помощью слов невозможно. Экономика имеет как качественную, так и количественную сторону. Количественная описывается с помощью чисел, графиков, элементарных формул — иначе говоря, с использованием языка математики. В новое время, как пишут историки экономической мысли, первой экономическая школой была школа французских физиократов (основана Франсуа Кэне в середине XVIII века). Те, кто изучал историю экономических учений, помнят таблицы Кэне, которые в простой числовой форме выражали ключевые идеи школы физиократов.
А вот любопытная фраза из довольно известного письма Карла Маркса Фридриху Энгельсу от 6 июля 1863 года:
Да, занимался классик высшей математикой и, судя по всему, неплохо в ней разбирался. Но что-то мы не видим в «Капитале» ни производных, ни интегралов: Марксу и в голову не могло прийти демонстрировать читателям «Капитала» свои знания высшей математики. Самое сложное, что в «Капитале» имеет отношение к математике, — числовые схемы воспроизводства. Но для того чтобы их понять, знаний математики в школьном объеме более чем достаточно.
Уже с начала прошлого века началась тотальная математизация экономических теорий и даже банальных журнальных статей по экономике. В некоторых из них на формулы приходится 90% текста, а на слова (чаще всего из лексикона «птичьего языка») — лишь 10%. Говорят, что идеологом непременной математизации экономических исследований выступил француз Леон Вальрас (1834-1910 гг.), свои взгляды на этот счет он изложил в труде под названием «Элементы чистой политической экономии» (1874 г.). В этой работе он прямо заявил, что без высшей математики экономической науки быть не может и не должно. В историю экономической мысли Вальрас вошел как «чистый теоретик», далекий от практических, прикладных задач экономики. Однако современным сторонникам тотальной математизации это не мешает ссылаться на авторитет Вальраса.
Говорят, что использование математики в экономике в конце XIX — начале XX вв. стало популярным благодаря успехам математических методов в естественных науках и особенно в развитии техники. Логично было бы попробовать таким способом повысить и эффективность исследований в сфере экономики, тем более что экономические работы в их традиционной вербальной форме становились все более объемными и сложными для изучения. Достаточно вспомнить «Капитал» Карла Маркса, первый том которого превышает тысячу страниц. А ведь есть еще второй, третий и даже четвертый тома. Нельзя ли как-то ужать тексты, используя математическую формализацию?
Евгений Балацкий в статье «За пределами «экономического империализма»: преодоление сложности» в этой связи пишет:
Математизация экономической науки: вместо человека — биоробот
Для того чтобы сегодня почувствовать тотальную математизацию, не обязательно углубляться в изучение каких-то учебников по экономике (хотя даже пролистав некоторые из них, вы увидите сплошные графики, таблицы и формулы). Математика проникла даже в названия многих курсов и дисциплин: «Математическая экономика», «Финансовая математика», «Математическое моделирование в экономике», «Эконометрика» и т. п. Конечно, математика, как говорили мудрые люди, есть тренировка мозга. Но зачем же тренироваться на бедной экономике? Почему бы, например, следуя этой логике, профессиональному боксеру не потренироваться на своей жене?
Увлечение математикой в экономике приводит к тому, что и профессор, и студент окончательно утрачивают правильное восприятие экономики. Математизация экономики превращается в небезобидную игру. Чтобы математически описать какие-то процессы и закономерности в сфере экономики, представителям профессиональной корпорации экономистов приходится прибегать к разного рода «допущениям» и «упрощениям», которые позволяют им абстрагироваться от всего «иррационального». В результате экономика превращается в некую гигантскую машину, функционирующую по законам механики, и это функционирование есть набор жестких причинно-следственных связей. Философы называют это «механицизмом», «детерминизмом», «механическим детерминизмом». Самым «иррациональным» элементом экономики является человек с его интересами, настроениями, этическими нормами. Он математической формализации не поддается. Поэтому в экономико-математических моделях он в расчет не принимается.
Я помню, еще в советское время, когда преподавалась политическая экономия, нам, студентам, говорили, что экономика — отношения между людьми по поводу производства, обмена, распределения и потребления общественного продукта. Хотя бы неполно и декларативно, но человек в политэкономических построениях во внимание принимался. А сейчас во многих учебниках пишут, что, оказывается, экономика — наука о рациональном использовании ограниченных ресурсов. В современных экономических построениях человек выступает лишь как один из «ресурсов» — наряду с капиталом и природными ресурсами.
В любом учебнике по экономической теории присутствует теория факторов производства. В ней человек — не более чем обезличенный «фактор производства» (наряду с тем же капиталом, природными ресурсами, а также фактором научно-технического прогресса). В этих построениях его еще величают «человеком экономическим» (homo economicus). Это что-то наподобие биоробота, функционирующего на основе безусловных рефлексов академика Павлова (он, правда, изучал эти рефлексы на собаках). Если внимательно читать современные учебники по экономике, можно определить, что идеальный биоробот по имени «человек экономический» должен действовать на основе трех рефлексов (соответственно, трех управляющих сигналов): рефлекс удовольствия, рефлекс обогащения, рефлекс страха.
Основной задачей так называемого «экономического образования» является превратить «человека разумного» (homo sapiens) в «человека экономического» (homo economicus). Последнего (если пользоваться аналогиями физики) можно уподобить «атому», траекторию которого можно вычислить и описать математически. Вот к такой «экономической физике» (уже не на бумаге, а в реальной жизни) и подталкивает нас так называемое «экономическое образование» с его механико-математическим мировоззрением. Радикальная перестройка экономического мышления привела к тому, что традиционные дисциплины («экономическая теория», «политическая экономия», «введение в экономический анализ» и т. п.) стали менять свои названия и получили новую вывеску — «economics». Это явно претензия на то, что экономика больше не желает быть наукой социологической или гуманитарной, а заявляет о себе как о точной науке по аналогии с физикой (physics) и механикой (mechanics). В самом начале 1990-х гг. на российском книжном рынке появился перевод американского учебника под названием «Экономикс» (авторы Макконнелл К. Р., Брю С. Л.). Многие экономические вузы России как по команде взяли на вооружение этот учебник в качестве базового. А кое-где базовые курсы по экономике и вовсе стали называться «Экономикс». В России был запущен конвейер по массовому производству биороботов или homo economicus.
Эконометрика — это не настоящая экономика, а игра
Ради того чтобы «синтезировать» экономику и математику, в 1930 году было создано Эконометрическое общество — международный союз экономистов. Инициаторами общества были Рагнар Фриш, Ирвинг Фишер (первый президент) и Чарльз Рус. Полное название организации: «Международное общество для развития экономической теории во взаимодействии со статистикой и математикой».
Если человек хочет поднять свой рейтинг в мире экономической науки, он может добиваться медали Рагнара Фриша, которая была учреждена Эконометрическим обществом в 1978 году и считается очень престижной наградой. Когда погружаешься в изучение того, чем занимаются члены указанного международного общества, понимаешь, что они крайне далеки от реальной жизни, и, что удивительно, очень многим из них близка и интересна теория игр. Для них, оказывается, это самая насущная проблема современной экономики. Причем почтенные люди отнюдь не занимаются прикладными вещами, связанными с играми на финансовых или товарных рынках. Нет, они не какие-то алчные и азартные спекулянты, эти эконометрики создали свой собственный мирок и играют в виртуальные игры. Один из них — Ариэль Рубинштейн (род. в 1951 г.), израильский экономист, президент Эконометрического общества в 2004 году, лауреат Ротшильдовской премии 2010 года (есть, оказывается, и такая). Приведу лишь два красноречивых откровения этого ученого от экономики:
По сути дела, мы играем в игрушки, которые называются моделями. Мы можем позволить себе такую роскошь — оставаться детьми на протяжении всей нашей профессиональной жизни и даже неплохо зарабатывать при этом. Мы назвали себя экономистами, и публика наивно полагает, что мы повышаем эффективность экономики, способствуем более высоким темпам экономического роста или предотвращаем экономические катастрофы.
Или такое признание:
Я считаю, что как экономисту-теоретику мне почти нечего сказать о реальном мире, и что лишь очень немногие модели в экономической теории могут использоваться для серьезных консультаций
(см.: Рубинштейн А. Дилеммы экономиста-теоретика// «Вопросы экономики», №11, 2008).
«Экономический Нобель» и «тотальная математизация» экономических исследований.
В 1968 году Банк Швеции учредил премию в области экономических исследований, названную в честь Альфреда Нобеля — того самого, кто учредил Нобелевскую премию в области физики, химии, медицины, литературы, а также за достижения в борьбе за мир. Указанную премию Банка Швеции часто просто называют «экономическим Нобелем». Запуск проекта «экономического Нобеля» сыграл немалую роль в процессе тотальной математизации экономических исследований. За период 1969-2015 гг. премии удостоились 47 работ и 76 человек. Более 90% работ были классическими экономико-математическими исследованиями, нашпигованными формулами и графиками (Цапенко И. П., Юревич М. А. Математизация экономической науки в зеркале библиометрии // Теrrа Economicus. — 2016. — № 3). Все прекрасно знают, что работа без математики сегодня не может рассчитывать на «Нобеля».
Если мы начнем изучать биографии лауреатов «экономического Нобеля», то с удивлением узнаем, что большинство из них имеют образование и опыт научной работы не в экономике, а в математике. Например, Я. Тинберген учился на физическом факультете Лейденского университета и получил докторскую степень по физике. Более того, заниматься математизацией экономики он начал, не оставляя занятий теоретической физикой. Г. Марковиц в старших классах «глотал» книги по физике и астрономии. Д. Макфадден в Миннесотском университете получил диплом бакалавра с отличием по специальности «Физика». А. Сен первоначально в колледже Рабиндраната Тагора увлекался санскритом, математикой и физикой и лишь после почувствовал интерес к экономике. Л. В. Канторович сложился как математик в процессе обучения на физико-математическом факультете Ленинградского университета в качестве студента и аспиранта, а впоследствии работал в Высшем инженерно-техническом училище Военно-морского флота, впитав в себя «технические» традиции научных исследований. Дж. Хекман, став бакалавром математики, некоторое время работал инженером в авиационной компании Martin-Marietta Aerospace.
Еще больше лауреатов «экономического Нобеля» — из физиков. Так, Г. Саймон, изучая в Чикагском университете среди прочих наук физику и биофизику, проявил глубокий интерес к философским проблемам физики, который сохранился у него на всю жизнь и воплотился в нескольких статьях. Об этом вы можете прочитать в статье Евгения Балацкого «»Регресс» экономической науки под воздействием антропогенного фактора».
Дело с «экономическими Нобелями» иногда доходит до анекдотичных ситуаций. Например, в 2005 году премию присудили американо-израильскому ученому Р. Ауману. Комментируя присуждение премии, он заявил, что в экономике как таковой он разбирается не слишком глубоко. Это действительно так, ибо на протяжении всей своей жизни он занимался почти исключительно математическим анализом теории игр.
Вообще, создается впечатление, что математическая экономика создана для тех, кто не сумел себя проявить в сфере профессиональной математики или физики. Образно выражаясь, эти искатели славы занимались и продолжают заниматься захватом чужой территории, которая называется «экономическая наука». Но, захватив чужую территорию, они насаждают свои законы, а те, которые на ней действовали ранее, их совершенно не интересуют. Дело доходит до анекдота, но некоторые лауреаты «экономического Нобеля» не могут даже членораздельно сказать что-нибудь о теориях Адама Смита, Карла Маркса или Джона Кейнса.
Истоки «цифрового мира»
Кто не знает крылатой фразы «Математика – царица наук». Но мало кто задумывается, хорошо ли правит эта царица, не говоря уже о том, кто и зачем «венчал ее на царство».
Математика – единственный совершенный метод, позволяющий провести самого себя за нос.
Математика и ее первые шаги
Полностью знаменитая фраза звучит так: «Математика – царица наук, арифметика – царица математики». Говорят, что ее автором является немецкий математик и механик Карл Гаусс (1777–1855). Наиболее эрудированные также помнят высказывание немецкого философа Иммануила Канта (1724–1804): «В любой науке столько истины, сколько в ней математики» («Метафизические основы естествознания», 1786 г.). Очень уж немцы высоко почитали математику – видимо, она соответствовала их рациональному менталитету.
Энциклопедия «Британника» определяет математику как науку о структурах, порядке и отношениях, исторически сложившуюся на основе операций подсчета, измерения и описания формы объектов. А в современной работе по истории математики мы находим конкретизацию приведенного выше определения: «Идеализированные свойства исследуемых объектов либо формулируются в виде аксиом, либо перечисляются в определении соответствующих математических объектов.
Затем по строгим правилам логического вывода из этих свойств выводятся другие истинные свойства (теоремы). Эта теория в совокупности образует математическую модель исследуемого объекта. Таким образом, первоначально исходя из пространственных и количественных соотношений, математика получает более абстрактные соотношения, изучение которых также является предметом современной математики» (Панов В. Ф. Математика древняя и юная. – Изд. 2-е, исправленное. – М.: МГТУ им. Баумана, 2006. — С. 581–582).
Математика существовала с незапамятных времен. Историки говорят, что все началось с формирования понятия геометрической фигуры и числа как идеализации реальных объектов и множеств однородных объектов. Уже в допотопном мире, судя по Первой книге Священного Писания («Бытие»), существовали счет и измерения, которые позволили сравнивать различные числа, длины, площади и объемы.
https://youtube.com/watch?v=pSpRTFIKZHY%3Fmodestbranding%3D0%26showinfo%3D0%26theme%3Dlight%26rel%3D0
«Финансы по Катасонову». Нобелевская премия по экономике
Первые достоверные сведения об арифметических знаниях обнаружены в исторических памятниках Вавилона и Древнего Египта, относящихся к III–II тысячелетиям до Р.Х. Венцом достижений древнегреческой математики стали «Начала» Евклида, игравшие роль стандарта математической строгости в течение двух тысячелетий. Но в былые времена она занимала в познавательной деятельности человека сравнительно скромное место. Это, конечно, была наука, но особая, она не относилась к естественным наукам, а обслуживала их. Была вроде «служанки» при «госпоже».
Возвышение математики в Новое время
Но в эпоху Нового времени (она началась с Реформации в Европе) стал наблюдаться резкий рост авторитета математики, которая почувствовала себя уже не «служанкой», а «госпожой», стоящей над естественными науками. Ее стали называть «фундаментальной наукой».
Во-первых, потому, что она обеспечивает все другие науки общими понятийными и языковыми средствами. Датский физик Нильс Бор (1885–1962) говорил: «Математика – это больше, чем наука, это язык науки». Во-вторых, потому, что через внедрение таких общих средств она играет роль интегратора отдельных наук и способствует открытию наиболее общих законов природы.
В каком-то смысле математика как фундаментальная наука стала даже конкурировать с философией, которая считалась не просто «царицей», а «царицей цариц». Возникла уверенность в том, что математические модели и другие построения являются своего рода идеальным «скелетом» Вселенной. В математике большое внимание уделялось логике, а логикой занимались и философы. И математики Нового времени решили, что в логике они даже более сильны, чем философы.
Язык математики – цифры, числа, алгебраические знаки (символы), базовые геометрические фигуры. Математикам стало казаться, что окружающий мир «говорит» именно на языке этих знаков и символов. Знание математики и математического языка необходимо для того, чтобы читать «книгу природы» и постигать тайны мироздания.
Некоторые математики и естествоиспытатели, вдохновленные открывающимися возможностями математики, даже поставили под сомнение необходимость не только философии, но даже богословия (теологии). Мы помним самоуверенное заявление французского математика, механика и астронома Лапласа (1749–1827) в его беседе с Наполеоном. Тот обратился к Лапласу со следующими словами: «Великий Ньютон все время ссылается на Бога, а Вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули о Боге!» Лаплас ответил: «Сир, я не нуждался в этой гипотезе». Лапласу веру в Бога заменяла вера в математику.
Не менее дерзновенными были высказывания итальянского ученого Галилео Галилея (1564–1542): «Математика – это язык, на котором написана книга природы». Также: «Истинную философию вещает природа; но понять ее может лишь тот, кто научился понимать ее язык, при помощи которого она говорит с нами. Этот язык есть математика».
Некоторые биографы Галилея полагают, что папская инквизиция обратила на ученого внимание не из-за его высказываний в пользу версии Коперника о гелиоцентрическом устройстве мира (на тот момент приверженцев такой версии было уже много, Рим воспринимал это как частное мнение), а по причине того, что он возвышал математику и точные науки над теологией.
Опуская многие интересные аргументы и факты, отмечу: ослабление христианского духа Европы неизбежно привело к неадекватному возвышению роли математики в познавательной деятельности человека. А такое возвышение («культ математики»), безусловно, еще сильнее деформировало сознание человека, его мировоззрение, окончательно уводило человека от Бога (как это произошло с Лапласом).
https://youtube.com/watch?v=A2Qqmf_Fcn0%3Fmodestbranding%3D0%26showinfo%3D0%26theme%3Dlight%26rel%3D0
Раздуванию культа математики способствовало также то обстоятельство, что ее прикладное использование в науке и технике явно способствовало бурному прогрессу в развитии производительных сил в Европе.
Карл Маркс в «Капитале» писал, что в результате применения научных изобретений и открытий средства труда приобретут такую материальную форму, при которой произойдет замена сил человека (физических и интеллектуальных) силами природы, примитивных способов труда — сознательным применением достижений науки. В советское время эти мысли классика отлили в формулу «Наука стала непроизводительной силой». А математика, безусловно, считалась мощным катализатором научно-технического прогресса.
Математика, приобретя невероятный авторитет, стала проникать во все сферы человеческой жизни. Ею стали оснащать не только естественные науки, но и науки об обществе (социальные или гуманитарные). С помощью математики стали предприниматься попытки проникнуть в будущее. Особенно это заметно в наше время, когда появились электронно-вычислительные машины (ЭВМ), или компьютеры. С их помощью стало возможным обрабатывать огромные массивы числовой (цифровой) информации.
Появились модели, прогнозирующие не только изменения климата и погоды, но и параметры будущего человечества. Здесь в первую очередь вспоминаются работы Римского клуба, базирующиеся на компьютерных моделях и содержащие прогнозы на последующие несколько десятков лет.
Как я уже писал в своих статьях о Римском клубе (в связи с пятидесятилетием этой организации), его прогнозы в конечном счете стали основой для перестройки мирового порядка под предлогом того, что надо «спасать человечество» (от истощения природных ресурсов, от загрязнения биосферы, от «климатической катастрофы» и т.п.).
«Посвященные» и «невежды в математике». Математический «гипноз».
Деятельность Римского клуба наглядно показывает незаметное и вместе с тем радикальное изменение функции математики (и числа как языка математики). Если раньше математика использовалась для того, чтобы постигать (или помогать постигать) законы окружающего человека мира, то в настоящее время она используется для того, чтобы изменять этот мир.
Конечно, это произошло не сегодня, не в эти десятилетия, когда Римский клуб создавал свои «прогнозы». Незаметный переход математики на выполнение новой функции (изменения, а не познания мира) начался еще несколько веков назад. Ради этого и создавался «культ математики». Ее выводы были авторитетны и непререкаемы.
Человек Нового времени еще мог спорить с философом или социологом, поскольку те продолжали пользоваться словом (хотя слово было уже сильно искаженным и испорченным), но с математиком или ученым, освоившим язык математики, дискутировать было невозможно. Математический язык с его символами и знаками был для большинства сплошной эзотерикой, он был понятен лишь посвященным.
На фоне математиков и примкнувших к ним «посвященных» ученых остальные чувствовали себя «невеждами в законе». Мы помним слова из Евангелия от Иоанна: «Но этот народ невежда в законе, проклят он» (Ин. 7:49). Эти слова были сказаны первосвященниками и фарисеями, которые держали в узде простой народ. Держали благодаря тому, что создали свой закон, который был построен на человеческих преданиях и измышлениях и который был очень сложным, содержащим сотни различных предписаний.
https://youtube.com/watch?v=pflrRqAAjMM%3Fmodestbranding%3D0%26showinfo%3D0%26theme%3Dlight%26rel%3D0
«Финансы по Катасонову». Бегство элит
Моисей получил от Бога и передал ветхозаветным евреям десять заповедей, начертанных на каменных скрижалях («Декалог»). А вожди еврейского народа со временем произвели подмену. «Декалог», или «таблицу умножения» они подменили своей «высшей математикой», в которой и сами плохо разбирались, а для простого народа она тем более была сущей абракадаброй.
И вот в Новое время история повторилась. Появились «математические законники», возвысившиеся над народом. Остальные чувствовали свою неполноценность и находились под «математическим гипнозом». Наверное, мысленно они произносили слова: «Но этот народ невежда в математике, проклят он». На протяжении нескольких веков «математические законники» формировали у простого народа, с одной стороны, «комплекс неполноценности»; с другой стороны, трепетное отношение к цифре и числу как чему-то магическому.
Не поиск истин, а управление миром
По роду своей деятельности мне приходилось еще в советское время общаться с некоторыми людьми, которые очень активно пользовались математикой для решения разного рода задач – например, для прогнозирования или для оптимизации, преимущественно в сфере экономики, демографии, финансов. Полученные ими результаты я старался не принимать на веру, а пытался разобраться в «кухне» (методологии и методиках) математического моделирования и расчетов.
Я по образованию не математик, но в пределах школьной программы знаю ее неплохо; также разбираюсь в начальных азах высшей математики. Все мои попытки заканчивались одинаково: за формулами, уравнениями и графиками скрывалась полная пустота мысли. Я не берусь сейчас сказать, чем была вызвана эта пустота: леностью мысли, невежеством или откровенным хулиганством.
В какой-то момент я понял очень простую вещь: математизация различных исследований, прогнозов, иных изысканий является лишь способом, формой, призванной что-то прикрывать. Но что именно?
Во-первых, интеллектуальное убожество авторов изысканий. Во-вторых, социальный заказ, получаемый этими авторами.
Эпоха свободного научного поиска уже в прошлом. Сейчас, наверное, 90% всех «поисков» имеют уже заранее заданный заказчиком ответ.
Давно прошли те времена, когда математика действительно вносила свой вклад в познание тайн природы и в развитие логики. Кое-как она еще используется для решения прикладных задач, связанных с техникой (и особенно цифровыми технологиями). Но, к сожалению, должен констатировать, что сегодня математика (равно как и социальные и даже естественные науки) занимается не поиском истин, а решением задач, которые ставят перед ней «хозяева денег».
Я уже выше приводил пример математических моделей Римского клуба. А ведь эти модели – социальный заказ «хозяев денег». Конкретно – Дэвида Рокфеллера, который создал Римский клуб и на протяжении почти полувека (он умер в начале прошлого года) определял клубу задачи с заранее готовыми ответами (сокращение численности населения Земли, демонтаж ядерной энергетики, остановка промышленного развития и деиндустриализация экономики, размывание национальных суверенитетов и создание Единого мирового правительства).
Кроме того, всеобщая и поголовная математизация призвана решать те задачи, которые поставлены в программе «Изменение образа человека» (секретная программа, которая была разработана еще в 70-е годы в Стэнфордском институте в США). Эта программа по своим задачам диаметрально противоположна задачам традиционного образования (между прочим, слово «образование» этимологически связано с выражением «образ Божий в человеке»).
https://youtube.com/watch?v=E_YiSoU2CS0%3Fmodestbranding%3D0%26showinfo%3D0%26theme%3Dlight%26rel%3D0
Финансы по Катасонову». Глобальный экономический кризис
Программа Стэнфордского института предназначена для перестройки образования в масштабах всего мира, а фактически для его разрушения. Ибо ее конечной целью является уничтожение в человеке образа Божьего. Одно из направлений программы – превращение традиционного сознания человека, базирующегося на слове, в цифровое. Любой ценой слово надо заменить цифрой и числом. А для этого идеально годится тотальная математизация всех наук и всех сторон жизни человека.
На уровне гипотезы эта точка зрения на место и роль математики в современном мире у меня сложилась еще в конце советского периода. А позднее, под влиянием все новых и новых неоспоримых фактов, из гипотезы она превратилась в твердое убеждение – отчасти по причине того, что я много общался с некоторыми серьезными учеными.
Например, с известным математиком, общественным деятелем и публицистом, академиком Игорем Ростиславовичем Шафаревичем (1923–2017). С математиком, философом и богословом Виктором Николаевичем Тростниковым (1928–2017). В частности, Виктор Николаевич раза три выступал на заседаниях Русского экономического общества им. С.Ф Шарапова, которым я руковожу, и был соавтором инициированной мною книги «История как Промысл Божий».
Я с удовлетворением для себя обнаружил, что эти неординарные люди, хорошо чувствовавшие и понимавшие нюансы не только самой математики, но и ее влияния на общество, думали примерно так же, как и я.
P.S. Как-то сегодня считается неприличным оспаривать тезис, что естественные науки без математики невозможны. Но оказывается, что еще в позапрошлом веке этот тезис был по крайней мере спорным.
В 1837 году читатели «Русского инвалида» могли познакомиться со статьей М.Г. Павлова. Она называлась «О неуместности математики в физике». Между прочим, Михаил Григорьевич Павлов (1792–1840) – выдающийся русский ученый, проявивший себя в разных отраслях знания, – на момент публикации статьи был профессором физики Московского университета.
Общие характеристики технологии создания прикладного программного обеспечения и экономических моделей
Решение задач на компьютере — это процесс получения результирующей информации, основанный на обработке выходной информации с помощью программы, состоящей из инструкций системы управления компьютером. Сама программа представляет собой формализованное описание последовательности действий определенных вычислительных устройств в зависимости от специфики задачи.
Технология разработки программы решения проблем определяется в основном двумя факторами:
- будь то разработка программы решения задачи как составной части единой системы автоматизированной обработки информации или как относительно самостоятельной, локальной составляющей общего программного комплекса, обеспечивающей ЭВМ решение задачи управления;
- какие инструментальные программные средства используются для разработки и выполнения задач на компьютере.
Под «программными средствами» мы понимаем компоненты программного обеспечения, позволяющие программировать решение задач управления. К программным средствам относятся, прежде всего, алгоритмические языки и соответствующие им трансляторы, затем СУБД со средствами программирования языка в своем окружении, электронные таблицы со средствами их настройки и др.
Появление принципиально новых программных средств по сравнению с алгоритмическими языками коренным образом изменило традиционное понятие процесса и программы программирования. В этом контексте в толковом словаре информатики наряду с приведенным выше определением термин «программа» понимается как «данные, предназначенные для управления конкретными компонентами системы обработки данных с целью реализации того или иного алгоритма».
На наш взгляд, лучше использовать термин «программный инструмент» (или программное приложение), тем более, что эти термины широко используются среди профессиональных программистов. Итак, определим программный инструмент (программное приложение) как программу или другое формализованное описание, позволяющее автоматизировать решение задачи пользователя на компьютере как самостоятельно, так и с помощью программного обеспечения и инструментария.
Исторически технология разработки программного обеспечения для решения экономических задач базировалась на «заказном» подходе, при котором программно-информационные взаимосвязи между отдельными задачами практически не учитывались, а в качестве инструментов программирования использовались только алгоритмические языки.
Цифровая экономика — это форма экономической деятельности, которая сосредоточена на электронных и цифровых технологиях, электронном бизнесе и торговле, а также на товарах и услугах, которые они производят.
Модель цифровой экономики
Модель цифровой экономики достигается посредством цифровой коммуникации, которая включает в себя инновации: Бизнес-аналитика, облачные данные и наборы данных. Важнейшим ресурсом цифровой экономики является информация, которая отличается от других ресурсов тем, что она неисчерпаема, ее можно использовать снова и снова. В современном мире, где интернет всегда обеспечивает доступ к неограниченному количеству информации, у людей нет проблем с хранением такой информации, так как есть доступ к облачным хранилищам с неограниченным количеством данных. Большинство предприятий стремятся внедрить цифровые технологии, которые помогут упростить жизнь и повысить экономическое благосостояние страны, так как в этой сфере используются значительные финансовые ресурсы.
Желание перейти от традиционных моделей к цифровым в настоящее время характерно для всех секторов и отраслей: образования, дистрибуции, здравоохранения, кредитования, банковского дела и т.д. Хранение больших объемов данных в Интернете привело к развитию технологий Big Data и бизнес-аналитики. Имеет смысл использовать такие услуги в отраслях, где хранение большого объема информации является основной целью успешной деятельности. Переход к цифровой экономике вынуждает компании следовать различным правилам игры, которые максимизируют прибыль. Например, перейдя в бизнес-сеть, компания может упростить процессы принятия управленческих решений без иерархии и бюрократии. Знание того, как искать релевантную информацию, является ключевым навыком для работников цифровой экономики.
Математические модели в цифровой экономике
В цифровой экономике математические модели аналогичны привычным экономическим моделям, основанным на алгебраических свойствах информации. Отдельное место занимают модели общего равновесия и межотраслевого баланса, где переменными являются знания и информация. Например, анализ математической модели равновесия в случае цифровых продуктов показывает, что оптимальная цена на них должна быть индивидуализирована и дифференцирована в зависимости от категории и типа потребителя. Математические модели показывают прямое следствие оптимального равновесия в цифровых экономических моделях. При построении математических моделей для цифровых продуктов важно понимать, что дефицитным ресурсом являются не продукты или услуги, а внимание целевой аудитории. Этот скудный ресурс изначально находится не в руках производителей цифровых продуктов и услуг, а в руках потребителей, точнее, потребителей.
Модели цифрового преобразования экономики
Цифровое преобразование предполагает применение и внедрение информационных технологий для резкого увеличения стоимости и производительности бизнеса.
Основные этапы цифрового преобразования относятся к изменениям в существующей бизнес-модели, которые достигаются за счет различных цифровых навыков. По прогнозам аналитиков, большинство компаний, которые сегодня являются лидерами в различных секторах экономики, в будущем могут столкнуться с серьезной конкуренцией со стороны новых компаний, которые сумеют перепозиционировать себя, чтобы воспользоваться «третьей платформой»: социальными сетями, облачным хранилищем данных, Big Data и создать новые сервисы и бизнес-модели.
Этапы цифровой трансформации экономики:
- «Бессистемная» стадия, где консервативные компании, которые сопротивляются цифровому преобразованию. Когда цифровые инициативы существуют, они разобщены, не согласованы с бизнес-целями и стратегией и не ориентированы на конечного пользователя. В результате бизнес застаивается; например, цифровые технологии редко используются для защиты от угроз.
- Сцена «Освоение возможностей». Этот этап подходит для компаний, которые являются «первооткрывателями» цифровых технологий. Такие компании уже почувствовали необходимость принятия цифровой бизнес-модели, ориентированной на клиента. Однако в настоящее время эта потребность ограничивается отдельными проектами с трудно прогнозируемым ростом. В результате существующие взаимодействия, поддерживаемые цифровыми технологиями, носят бессистемный характер и плохо интегрированы.
- Фаза «воспроизводимых результатов». Для таких компаний информационные технологии координируются по всем направлениям деятельности и направлены на внедрение цифровых продуктов и взаимодействие с клиентами. Отсутствие руководства по разработке и внедрению цифровых возможностей приводит к тому, что компания предлагает цифровые услуги и продукты, которые не являются новыми.
- «Управляемая» стадия оцифровки. Этот этап характерен для «трансформаторных» предприятий. Последовательное управление бизнесом и информационными технологиями позволяет компании производить те услуги и продукты, которые основаны на цифровых технологиях. Компания, которая остается лидером в своем сегменте, способна работать в глобальном масштабе.
- Оптимизированная» стадия характерна для компаний — «цифровых революционеров». Для этих компаний последние цифровые разработки и бизнес-модели актуальны и оказывают непосредственное влияние на рынок. Благодаря этим знаниям и постоянной обратной связи появляются новые идеи, которые стимулируют обновление и преобразование компании. Компания способна задавать тенденции на рынке, формируя их в свою пользу. Цифровая трансформация требует сильного лидерства, чтобы выступать в качестве катализатора важных изменений в компании. В настоящее время компании, которые рискуют и экспериментируют, могут извлечь выгоду из цифрового преобразования.